— Умный, да? — встряхнул шевелюрой Джилас. — А что из сел на работы угоняют, знаешь? Что вражеская пропаганда не спит и делает из тех, кто по домам сидит, четников или домобранов?

Как-то с этой стороны я работу Верховного штаба не представлял. Точнее, не Верховного штаба, а ЦК КПЮ, но в нынешних условиях это почти одно и то же. Но вот инструментарий… политзанятия, критика и самокритика, субботники, созданий кружков декламаторов и певцов, партийные ячейки в ротах и батальонах.

— Ладно, понял. А катехизис с картинками издавать будете?

— Чего? Какой катехиз… — удивился было Милан, но все-таки сообразил, о чем речь. — А, Фича говорил, что этот твой Лука что-то придумал с рисунками.

Идея чуть было не сгинула в ворохе работы, пришлось объяснять по-новой. Джилас поначалу хмыкал, потом вспомнил вполне успешный довоенный журнальчик «Мика Миш» (вчистую стыренный с Микки-Мауса), взлохматил свои кудри пятерней и проникся.

Через полчаса, вместе со срочно вызванным Лукой, мы втроем оторвали от работы Арсо и принялись втирать за инструкции в картинках. Мозг начштаба был окутан густыми парами приказной фразеологии, он пробормотал что-то вроде «дневной опознавательный сигнал подается винтовкой, два раза поднять над головой и один раз описать круг», но потом начал реагировать более осмысленно.

Такие книжечки активно юзали американцы, но обосновать, откуда это мне известно, никак невозможно и пришлось ссылаться на непобедимую Красную армию — дескать, такие брошюрки печатали для малограмотных красноармейцев еще двадцать лет назад, и об этом мне рассказывали родственники и учителя в корпусе.

— Да, — заторможенно проговорил Арсо, — у немцев было что-то похожее… Неплохая идея…

И он с тоской оглянулся, словно ища, на кого бы свалить новую задачу. Ну тут уж сам бог велел и я подтолкнул вперед Луку. За пять минут товарищи начальники пришли к консенсусу: нужно делать две книжечки сразу, «За что мы боремся» и «Приемы обращения с оружием». Первую курирует, естественно, Джилас, вторую — Арсо, они тут же набросали проект приказа Верховного штаба о назначении Луки на временную должность старшего инструктора и прописали ему задачу.

Но и я не успел вывернутся — меня засадили за полноценные план и программу боевого обучения. Радость, что мне нужно всего лишь перенести на бумагу наставления моего незабвенного старшины Казимираса Гедеминовича, улетучилась быстро: не тот контингент. Это мальчиков после советской школы за полтора месяца курса молодого бойца превращали в некое подобие солдата, а тут некоторые (особенно городские) не очень знают, с какой стороны за винтовку браться.

Ну в самом деле, мы приходили в армию после начальной военной подготовки в школе, пусть плохонькой, но все-таки! У многих служили братья и родственники, да, конце концов, военные фильмы крутили постоянно, парады по телеку и так далее. А тут даже паршивого пневматического тира не найти, не говоря уж об игрушечных автоматах! Ведь нам в головы с самого детства и до призыва попадал колоссальный массив информации, которую оставалось упорядочить, отбросить лишнее, добавить нужное и получить на выходе воина Советской армии. А тут все почти что с нуля.

Ладно, где наша не пропадала, не впервой.

Но едва разбежался стать основателем системы боевой подготовки в Народно-освободительной армии, как бросай все, хватай мешки, вокзал отходит, пулей к Ранковичу! Лека, едва я вломился к нему в кабинетик, захлопнул папку, вынул из кармана конверт и ткнул им в мою сторону — читай.

Мелкий ровный почерк с завитушками, наверняка женский. Не удержался, понюхал краешек и мечтательно закатил глаза:

— Шанель номер пять…

Лека, малость привыкший к моим неожиданным реакциям, пожал плечами и зарылся в очередной отчет.

Писала Милица, все как мы договаривались — намеками, иносказаниями, с условными оборотами. Писала, что Дража пошел на прямые переговоры с немцами в надежде оттянуть наступление или, в идеале, договориться о ненападении. И что у нее есть документы.

— Задачу понял? — отследил Лека момент, когда я сложил письмо обратно.

— В Белград и обратно. Вернуться с документами и хотелось бы живым.

— Молодец. Кого с собой возьмешь?

Я прикинул — максимум три человека, девчонок брать нельзя, Лука при деле, может, Марко? Нет, от него с Небошем больше пользы, если хотя бы десяток-другой снайперов подготовят. Бранко или Глиша? Из пушек нам точно не стрелять, а криминальные таланты Глиши могут пригодится.

Или я чего-то не понимал, или Верховный штаб на доказательства переговоров Михайловича с немцами большую ставку сделал — готовили ой как серьезно. От паролей и адресов явок голова пухла не меньше, чем от кличек подпольщиков и запоминания мест с тайниками. В какой-то момент я даже придержал Леку — не слишком ли дофига в меня запихивают? А попади я в гестапо?

Но вообще уровень растет, это хорошо заметно по сравнению не только с импровизациями и нескладухами Ужицкой республики почти что годичной давности, но и с тем, что было всего несколько месяцев назад. Уже видна система, возможности больше, поле для маневра шире. Даже англичанин при штабе в тридцать два зуба улыбается, будто он американец, а доктор Папо, когда собирал нам анальгин с аспирином в дорогу, порадовал, что пришел первый груз с медикаментами из Александрии.

Вот тоже отчаяные ребята, летчики — две тыщи верст над Средиземным морем, мимо Крита, Греции, между Италией и Албанией, каждую секунду рискуя напороться на «мессер» или «капрони», поиск малюсенькой площадочки в боснийских горах, выброс груза и возвращение обратно… Есть признаки, что и советские прилетали, те же две тысячи километров над Черным морем и Болгарией, но об этом все помалкивают.

Фирма «Копии документов. Оригиналы не нужны» расстаралась — сколько я не крутил свои бумаги на имя Георга Шлоссера, никаких отличий от настоящих не нашел. Ни на вкус, ни на запах, что аусвайс, что белый билет. Глишу тоже сделали инвалидом от греха подальше, но хорватом.

Довели до Семизоваца, там в город в базарный день, станция, поезд и прямиком до Вуковара, где мы малость обновили гардероб. А дальше двинулись водой — контрабанду по Дунаю не один Урош гонял, много кто не гнушался лишнюю куну или динар в обход границ заработать. Люди разные, кому власти пофиг, кому поперек горла, нашлись и такие, что за партизан в полный рост вписались. Пароходик покрупней урошева, капитан, механик