карьера накрылась чёрной полосой. Сначала начались беспорядки, при этом на этот раз чётко организованные. Если в первый раз они подавляли неорганизованную толпу, то в этот раз им противостояли хорошо организованные и худо-бедно вооружённые отряды под руководством опытных офицеров полиции. Они быстро загнали военных по своим норам, не давали им вылезти, а на каждого солдата приходилось по десять дружинников. Находиться в такой осаде было очень страшно. Они требовали выдать им какую-то святую, которой у него и в помине не было. Не успели бунты успокоиться сами собой, словно по волшебству, а обер-лейтенант выдохнуть, как тут же новые неприятности. Оказалось, что кто-то оторвал у железного моста опору, и передислокация задержится ещё на десять дней, пока не закончатся ремонтные работы. А потом из канализаций стали лезть гоблины, до бесстрашия наглые и жадные. Они устроили на складе продовольствия пожар. Если бы не городское правление, организовавшее поставки продовольствия, то в батальоне начался бы голод. Теперь у них было хоть и диетическое, но снабжение. Правда, участились случаи дезертирства. В общем, обер-лейтенанту были глубоко до фонаря эти разбирательства лейтенанта с унтер-офицером, у него была другая проблема — закончились его личные запасы спиртного, и сегодня вечером ему нечего будет пить, чтобы забыться.

Грустно послушав лейтенанта, словно журчание воды в унитазе, командующий полком доступно ему объяснил: «Не в моих полномочиях устраивать трибуналы, максимум, что я могу сделать — это расстрелять при попытке к бегству, минимум — отправить на хозяйственные работы. Трибуналы вправе осуществлять командование бригады, а я — командир батальона. Учите устав, лейтенант. В связи со всем вышеперечисленным, моих полномочий недостаточно. Идите в жопу».

Выгнав посетителей и, наконец, оказавшись в тишине, обер-лейтенант постоял возле окна. Там он увидел удивительное зрелище: гигантская зверолюдская кошко-девка, одетая в откровенно неприличный наряд, одной рукой зажимала юбку между ног, а другой, с зажатой в ней метлой, пыталась отогнать стаю хоббитов, мечущихся у неё под ногами, и заглядывающих ей под юбку.

— Похоже, я схожу с ума, у меня начались галлюцинации.

Глава 138 ок

Шакала и его “ближний круг” до вечера продержали в карцере. Что с ними делать и как их дальше наказывать, Джиленксон не придумал. Его озадачило внезапное пополнение в отряде Тёрнера. Громадная бабища фривольного вида, с которой было не понятно что делать. С одной стороны, дисциплину она разлагает, с другой — поднимает боевой дух. Солдатам, откровенно говоря, было скучно заниматься ничегонеделаньем. Периодическая охота на гоблинов, в последнее время прущих из канализаций сплошным потоком, не в счёт. Сначала Джилекнсон попытался выгнать из расположения это непонятное чудо-юдо. Но скачущий вокруг здоровенной женщины человечек выглядел откровенно жалко и потешно. Солдаты начали похихикивать. Ванесса прикинулась тупым валенком и, когда потуги Джиленксона ей надоели, она над ним нагнулась и пробасила:

— Мая твоя не понимай, моя ждать хозяина. Твоя моя надоедать, если твоя не уходить, моя откусывать твой голова.

Оскорблённый таким обращением лейтенант велел отогнать зверолюдку огнемётами. Вы когда-нибудь видели, как человек зубами перегрызает резиновый шланг? Все огнемётчики принялись массово выводить своё оружие из строя. В принципе, прогнать Малышку с помощью огнемётов было можно, но кто первый спустит курок — однозначно труп. И из-за чего это всё? Из-за излишней желчности лейтенанта? Когда обер-лейтенант узнал, что солдаты ломают огнемёты из-за необдуманных приказов Джиленксона, то пришёл в ярость. Лейтенант чуть сам не оказался под арестом. Малышку решили не трогать, раз Тёрнер её мобилизовал, то пусть он с ней и разбирается. А она пускай пока стоит возле карцера и страдает от холода. Ванесса страдала, но не от холода, а от избыточного мужского внимания. Шакал укрепил её шкуру так, чтобы ей были не страшны и более низкие температуры. А вот солдаты… Развлечься им было нечем, и заглянуть Малышке под юбку и не получить палкой по голове за один день стало чем-то вроде местного вида спорта. Жуткие клыки с острыми когтями не могли их отпугнуть. Солдаты смекнули, что тварь разумная и из-за такой мелочи убивать не будет. Попыхтит, порычит, может ударит чем-то не очень тяжёлым и всё. Но оно того стоило, чтобы показать перед друзьями и сослуживцами свою ловкость и молодецкую удаль. Алиса даже пару раз выходила ей посочувствовать.

— И что ж они всё никак не насмотрятся? — прорычала Ванесса, кидая в убегающего от неё солдатика снежок размером с голову человека. Попала. — Как будто что-то новое увидят, чего раньше не видели?

— Это ж мужики, они ж как дети. А ты у нас идеальный объект для любования. Всё большое, всё видно. Знаешь такой анекдот: "В роду Кукушкиных было три поколения гинекологов. Всё никак не могли налюбоваться".

— Не смешно! — буркнула Ванесса, гоняя хоббитов метлой, словно мышей. — Алиса найди мне какой-нибудь брезент, я занавешусь, может, тогда отлипнут.

Алиса выполнила волю подруги в точности, но по пути случайно прожгла брезент. В общем, не отлипли. Вечером Шакала выпустили. Ему вернули его взвод и со всеми солдатами отправили на блок-пост. В том числе и Малышку, с глаз долой. Она основательно достала командование одним своим присутствием. Их разместили в том же самом бункере, который они пересекали утром. Те же солдаты отчитались, что удивительно, но за последнюю ночь на них практически не было совершено организованных нападений. Так, пару гоблинов подстрелили, вон они, теперь болтаются. После того, как Шакал назначил порядок дежурств, основная часть отряда завалилась спать. Бодрствовали только дежурящее отделение и сам Шакал. Назначая дежурные отделения, он проконтролировал, чтобы в каждом десятке был хотя бы один кот и один собачий. Надо использовать все преимущества его отряда. Лично Шакал не понимал предубеждений по поводу зверолюдей, он видел в них одни преимущества, которые использовал по максимуму. Ванесса завалилась снаружи, укрывшись прожжённым брезентом, подложив мешок с песком вместо подушки и похрапывала, как медведь в берлоге, чем приводила в нездоровое возбуждение Стронга. В бункере было тепло, он отапливался печкой-буржуйкой, а вход был занавешен плотным брезентом, практически не выпускающим тёплый воздух. Часа в четыре утра к ним на блок-пост пришла Алиса. Судя по тому, что на ней не было прожжённых дыр, она смогла обуздать свой потенциал в магии. Но небольшой огнетушитель, болтающийся у неё за спиной как рюкзак, явно говорил, что полностью в своём контроле она не уверена. Их вернули в батальон, а это значит, что на санитарок теперь возлагаются кое-какие обязанности. Так что шляться по блок-постам санитарки могли исключительно в своё личное время.