— Максим, ты думаешь, это нормально? Хорошо мы провели вечер? — устало интересуюсь я, завязывая мусорный мешок.

— Ну а что такого? Неплохо же посидели. Ты улыбалась, смеялась. Я же видел. Мои парни не всегда такие. Но да, я сильно отличаюсь от них.

— Скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты.

— Не начинай.

— А я начну, Максим. Твои друзья заявились к нам без приглашения, раз, — загибаю палец. — Жанночка эта и ее шарфик, — загибаю второй. — Допустим, это спектакль одной актрисы, но меня бесит, что ты отшить ее по нормальному не можешь, если она за тобой бегает. Что было пару дней назад — загадка, — в ход идет третий палец. — И вообще, не так я себе представляла последний вечер в Сочи. Как в притоне побывала, — непроизвольно морщусь, ощущая, что моя одежда пропала запахом электронных сигарет.

— Я думал, тебе весело, малыш, — Макс преодолевает расстояние между нами и обхватывает меня за лицо. — А насчет Жанны, не думай даже. Ее хоть как отшивай — пока новую жертву для своей безответной любви не найдет, не отстанет.

— А шарф она как у тебя забыла?

— Ну не трусы же, Саш?

— Ты и не писал мне в тот день. Подозрительно.

— Перебрали немного. Тупо вышло. Признаю. Хорошо, что мозгов хватило тебе не писать. А с Жанкой не было ничего. Я же не конченый дебил.

— У тебя алкоголизм? — фыркаю я. Ликины гены.

— Мы в рабочее время себя так не ведем, Саш. Ты правда душнишь сейчас, зануда.

— Я предупреждала, — импульсивно вырываюсь из его рук.

— Ты как мамочка себя ведешь. Бесит такое, — тоже заводясь, успевает кольнуть меня Макс.

— Я? А тебе было бы приятно, если бы сегодня Олег сюда завалился?

— А он уже успел завалиться сегодня. И завалить я его успел. Все, Саш, успокойся, ни к чему этот разговор. Не хочу обсуждать все это, пошли спать. Завтра рано вставать.

Стиснув зубы, я плюхаюсь в постель, быстро закрываясь вторым одеялом. Отворачиваюсь от Макса, отодвигаясь на самый краешек кровати. Знаю, что мы оба пытаемся уснуть, но не можем, ощущая, как нарастает недосказанность между нами и вязкое напряжение.

Честно, хочется все ему высказать, собрать вещи и в аэропорт уехать.

Но я себя плохо чувствую после выпитого и буквально не могу встать с постели. Внезапно тяжелая рука Макса накрывает мой живот. Еще секунда и он прижимает меня к своей груди.

— Не злись, малышка. Мы со всем справимся, — шепчет на ухо, разливая мед и тепло по каждой клеточке моего тела. И я таю, ощущая, как слезы прорезаются сквозь усталые и сонные глаза.

Я медленно поворачиваюсь к Максу, понимая, что слова застревают в грудной клетке. Хочется кричать «люблю» и «верю», но вместо слов я могу лишь уткнуться носом в его ключицы и немного помолчать, считая его вдохи и выдохи, гулкие удары сердца нахожу рукой и считаю… тоже. Сбивчивые, быстрые. Волновался, переживал, также не мог уснуть и жевал дурацкую «мыслительную жвачку». Мы оба идиоты.

— Хотела же не засыпать обиженными.

Я снова не успеваю ответить Максиму. Тишина в номере нарушается звонкой мелодией, что возвещает меня о звонке Олега. А учитывая обстоятельства, при которых мы расстались сегодня, звонить он может только по веской причине.

Садясь на постели, беру трубку. Беглым взглядом смотрю на время: три часа ночи.

— Да.

— Саш…, — у Олега будто все слова застревают в горле. Не узнаю даже.

— Олег, если ты о сегодняшнем, — поспешно начинаю я.

— Матери очень плохо, — севшим голосом перебивает Олег. — Я вылетаю в Москву через четыре часа. Саш, мне так хреново, не представляешь.

— Что с ней? — резко встаю с кровати, хватаясь за джинсы. — Приступ?

— Точно не знаю. На скорой только что увезли. Отец с ней выехал. Он в панике. Ничего толком объяснить не может. Мы им нужны, Саш…. Ты полетишь со мной?

— Да. Уже одеваюсь. Через час буду в аэропорту. Держись там, Олег. Все хорошо будет, — сбивчиво бормочу я и сбрасываю вызов.

— Саш, ты куда собралась? — останавливает меня Макс, едва ли не преграждая мне путь к шкафу.

— Матери Олега плохо. Мне срочно нужно в Москву.

— Я еду с тобой, — хватаясь за толстовку, заявляет Макс.

— Не надо, прошу тебя, — обхватив его скулы ладонями, искренне молю. — Сейчас это неуместно.

— Давай полетим вместе. Наш рейс всего на три часа позже. Я отвезу тебя в больницу, навестишь ее, — настаивает Максим.

— Три часа могут решить очень многое. Она не чужой мне человек. Мы двенадцать лет были семьей. Родителей бросать нельзя.

— А о обо мне ты подумать не хочешь? Ты собираешься улетать с бывшим мужем по семейным делам. Так, словно меня не существует. Почему ты так держишься за прошлое, Снегурка?

— Не держусь я. Это элементарное уважение, забота, благодарность и ответственность.

— Или снова сбежать от меня хочешь?

— Ты так думаешь? — закусываю губу. — Наверное. Я не держу на тебя зла за этот вечер, но мне нужно обдумать все. Эта вечеринка показала, что наши миры действительно разные. В очередной раз. И не спорь со мной. Посмотри на голую правду, имей смелость признать очевидное.

— Если ты уедешь с ним всего на три часа раньше, то это будет точка. Делай выбор, — окончательно закипая, жестко отрезает Макс.

— Ты ставишь мне ультиматум? Максим, там человек при смерти. Я не могу предать близких мне людей в такой тяжелый для них момент. И несмотря на то, что мы с Олегом разводимся, это будет низко и несправедливо по отношению и к нему тоже. Он один был рядом, когда случилась трагедия в моей семье. Иногда приходится засунуть свой максимализм подальше, чтобы не навредить другим. Тебе только предстоит этому научиться, но когда-нибудь ты поймешь, что иначе нельзя, не по-людски.

— Дело не в этом. Я во всем определился, как взрослый человек. А тебя мотает из стороны в сторону.

— Как и тебя. Ты слишком давишь. Мы вместе всего несколько дней. Я сейчас не готова обсуждать подобные вопросы. Заверши свой отдых с друзьями. Прошу тебя, не нужно из-за меня менять свои планы. Если захочешь, то позвонишь мне, когда вернешься. Мы встретимся, поговорим… А если не нет, то, возможно, мы ошиблись и не созданы друг для друга. Это нужно принять. Зато не придется выбирать между мной и друзьями.

— Вот и отлично! За-е-бись! Прекрасного полета, Саш.

— Всего хорошего, Максим, — захлопнув пластиковый чемодан и накинув на себя