Сияние в изумрудных глазах потухло. Еще пара злых слов, и хрупкая фея будет ранена настолько сильно, что уснет навеки. Осталось лишь нанести последний удар. Мне пришлось заставить себя удерживать в голове образ Реджины, чтобы продолжить.

— Я с тобой лишь потому, что душа твоей родственницы каким-то образом оказалась заключена в твое тело.

Затуманившись, ее глаза закрылись.

Так быстро?

— Леона, – я потряс девушку за плечо, и припухшие от моих поцелуев губы едва заметно дрогнули.

Нет, она не уснула.

— Все, что ты говорил мне до этого, было ложью? – не открывая глаз, спросила она. Ее голос дрожал, но слез по-прежнему не было.

Я глубоко вздохнул, потому что боль не отпускала. Проклятие! Но теперь уже поздно отступать, надо идти до конца.

— Да. Все слова, что я говорил тебе, предназначались Реджине.

Это было неожиданно, но она усмехнулась.

— А моя невинность?

— Не смог сдержаться. Слишком скучал по этому телу.

Каждое слово словно отрывало кусок от моего итак израненного сердца.

— И как? Есть разница? – она посмотрела на меня. В ярких изумрудах плескалась злость, и я неосознанно возвел вокруг себя щит.

— Есть. – Леона была гораздо более сексуальной, чем ее прапрабабушка, но вовсе не это сорвалось с моего языка: – Реджина была гораздо лучше в постели.

После этого она просто обязана была уснуть.

— И какой был план? – тихо спросила девушка.

Я закусил губу, начиная злиться. Почему бы ей просто не покинуть это тело и не уступить место циничной ведьме, с которой я уже привык иметь дело?

— Избавиться от тебя, – просто ответил я, стараясь, чтобы голос звучал безразлично. Пусть поверит, что никогда ничего для меня не значила.

— Выгнать меня из собственного тела? Или убить?

— Как получится, – моя злость вылилась в жестокость. – Лучше, конечно, убить, чтобы ты больше никогда не была помехой.

— Значит, я всего лишь помеха на твоем пути к счастью? – безжизненным голосом спросила она.

— Именно.

Она плотнее прижала к себе простыню. Костяшки пальцев побелели от того, как сильно она стиснула тонкую ткань, а глаза, наконец, наполнились слезами. Губы приоткрылись, чтобы что-то сказать, но вместо этого девушка лишь яростно мотнула головой, после чего просто исчезла из моей постели, оставив после себя едва уловимый аромат.

Вскочив, я начал стремительно одеваться, не представляя, куда она могла отправиться. Брачная метка пульсировала, прожигая кожу, и это было верным признаком того, что я совершил непоправимую ошибку.

Глава 20

Леона

Я старалась не думать о том, что только что узнала. Слишком это было шокирующе и больно. Дракон все это время лгал мне, в то время, как я буквально подарила ему свое сердце. Какой злой сукой оказалась судьба, что избрала его моей истинной любовью. Это не выбор, это насмешка, способная меня уничтожить.

На что эти двое надеялись? Что я добровольно уступлю свое тело Реджине лишь для того, чтобы Каин был счастлив? Да, я, бесспорно, была доброй феей, но не до такой степени. Самопожертвование не было в числе моих душевных качеств.

Мгновенный телепорт перенес меня в комнату общежития. Соседки крепко спали, и мне удалось не разбудить их, пока я поспешно натягивала дорожное платье, в котором прибыла в академию. Закинув остальные вещи в сумку, я почувствовала приближение дракона. На территории своего учебного заведения он, вне всякого сомнения, был практически всесилен, а значит, мое время вышло.

Окинув прощальным взглядом спальню, я зажмурилась и пожелала оказаться как можно дальше от проклятого дракона. В следующий миг меня снова затянуло во тьму и, открыв глаза, я обнаружила себя на лесной поляне. Сквозь густую листву пробивались редкие лучи солнца, что меня значительно обнадежило – на Сумеречном Континенте была ночь и, значит, я оказалась действительно далеко от этого проклятого места.

Справившись с приступом головокружения от такого резкого перемещения, я пошла вперед. У меня не было четкого плана, но были две основные цели – вернуться домой и избавиться от Реджины. И как я сразу не поняла, что она завладела моим телом? Как могла быть такой идиоткой? Тянущая боль между ног напомнила о степени моего помешательства, и мне пришлось прикусить губу, чтобы не закричать от ярости. Я отдала ему все, а взамен получила признание, которое должно было погрузить меня в вечный сон.

Не сдержавшись, я все же закричала, выплескивая свою ярость. С ветвей с шумом вспорхнули невидимые птицы. Меня осыпало листьями, и я бессильно опустилась на ковер из мха. Что теперь делать? Как вернуться домой и сказать отцу, что потеряла свою честь с мерзавцем, который меня обманул? Как смотреть в глаза матери?

Тихий шорох заставил меня отвлечься от собственных переживаний. Оглядевшись по сторонам, я не заметила ничего необычного, но воздух вокруг как будто сгустился от разлившегося в нем напряжения. Было что-то угрожающее в наступившей внезапно мертвой тишине, и я поспешно вскочила на ноги. Слезы высохли, кончики пальцев закололо от прилива магии. Справа снова послышалось шуршание, и я хотела развернуться, чтобы встретиться с опасностью лицом к лицу, но какая-то сила как будто приковала меня к месту, не давая пошевелиться.

— И кто тут у нас? – раздался совсем рядом тихий голос, от которого мой позвоночник, кажется, заледенел. Я узнала его, и сердце на несколько мгновений перестало биться, слишком напуганное открывшейся перспективой.

— Попалась, птичка, – декан Айн-Андар обошел меня, позволяя рассмотреть его безупречное лицо во всех подробностях. Красивые губы искривились в самодовольной усмешке. – Недолго же пришлось ждать, пока Каин наиграется. Теперь, милая, ты поплатишься за то, что сорвала ритуал.

— Как вы нашли меня? – спросила я, не узнав собственный голос, таким он показался мне жалким. Все это время я старательно убеждала себя, что там, на тайном собрании фанатиков Никсы, Тьмой Укрывающей, не произошло ничего необычного, и шанару не за что мне мстить. А он, оказывается, охотился за мной и выжидал удобный момент.

— Я тебя и не терял, – ухмыльнулся однокрылый и шагнул ко мне. По позвоночнику вновь прокатилась волна холода. Что он собрался сделать? Убить меня? Завершить жертвоприношение своей кровавой Богине?

Холодные пальцы легли на мои виски, и я шире распахнула глаза. Тело все еще не слушалось, как я ни пыталась пошевелить хотя бы пальцем. Пульс бешено стучал