— Чего⁈ — невольно вырвалось у меня. — Я-то здесь каким боком? Хочешь крайнего найти, так к фатоям иди. Если кто его к вашей долине привёл, так уж точно не я.

Сказал и самому за себя стыдно стало. Смысл сейчас виноватых искать? Беда общая, и бороться с ней надо, а не крайних назначать. Тумен и так тогда ворчал, что зря фатои на запретную гору полезли. Как будто у них выбор был. Ой, как изгонит ещё Рабаню с Брантом за то, что хозяина неба за собой на хвосте привели. Это ведь точно они. При чём я здесь?

— Они потревожили хозяина неба, — согласился Тумен. — На них тоже вина. Потому с тобой и пойдут. Колдовской туман в таком деле лишним не будет.

Ха! А Рабаня уже знает, что со мной на охоту отправится? Я-то, стоило гигантского орла над долиной увидеть, сразу понял, что мне с этим чудищем биться. Больше некому просто. Птицу, спокойно несущую в каждой лапе по взрослой корове, обычным мечом, топором, копьём не убить. Тут только дар помочь может. Мой дар.

— Ты же его своей охотой разгневал, — продолжал Тумен. — Сколько из тех орлов, что ты прикончить успел, его выводком были? Я тебе, князь, приказать не могу, конечно, но ты и сам понимаешь, что кроме тебя тут такой зверь никому не по силам. Долго в лесу сидеть нам нельзя. Сено на зиму заготавливать только начали. Не сможет скот пастись, тяжко всем нам придётся. Проклятые хорты! Нет бы их начал хозяин неба клевать? Эх… Всё же гнев на тебя во главе всего здесь.

Опустив глаза, Тумен замолчал. Приказывать он мне не может… Ага. Откажусь сейчас лезть на гору, что он сделает? В лучшем случае из долины нас всех погонит. И не важно, что ворота на входе в пещеру, от которых подъём в Котелок начинается, давно засыпаны. На верёвках, как разведчиков, спустят.

— Хорошо хоть, что ты не трус, князь, — поднял глаза так и не дождавшийся от меня ответа Тумен. — Поди, даже рад, что шанс выпал хозяина неба сразить.

И, что я на это скажу? Что коротковаты мои мечи-невидимки для охоты на такую птичку? Или, что мне и добытого с обычных орлов бы хватило?

— Хорошо хоть, что ты не жадина, вождь, — хитро улыбнулся я. — Поди, понимаешь, что за спасение клана ещё и с добычи долю просить не по совести будет.

И, дождавшись согласного бурчания Тумена, добавил:

— Рад, конечно. Другие ищут хозяев годами, ко мне же сам прилетел.

Деваться мне некуда, так что пусть хоть моей отваге дивится. Пусть и выдуманная она, показная. На самом деле, колени, как задрожали, когда я ту птичку увидел, так и продолжают дрожать. Подумать только… На хозяина леса, пусть он и хозяином неба зовётся, в одиночку идти. Брант с Рабаней не в счёт.

Вру. Нас всё-таки двое. Ло, небось, как и я, рад до жути. Хотя, чем он мне поможет сейчас? Тут лишь дар, лишь незримые клинки, да накопленный мной за последнее время опыт. И удача. Куда без неё? На обычных орлов охотясь, у беса помощи не просил и тут без него справлюсь. Всё равно ведь понятно, что делать.

* * *

Рассвело. Можно больше не прятаться. Склоны круглой долины сегодня пусты — что широкая, поросшая травами нижняя часть, что узкая каменистая окаёмка по верху. Пастухи и стада прячутся в лесу. Всей добычи для летающих хищников — я, да фатои. Правда, те двое под скальным карнизом сидят — их сверху не видно — мне же, наоборот, показать себя надо. Летите, мол, жрите.

То есть, не летите, а лети, жри. Меня сегодня только одна птичка волнует. И надо, чтобы хозяин неба обязательно первым напал. Может, Тумен не прав, и гигантский орёл не месть мне свершать прилетел. Может, он про меня и, особенно, про мои незримые клинки ничего знать не знает? Тогда будет для зверя сюрприз.

— Я пошёл. Следите за небом. Если мелочь какая, туман напускай.

— Помню. С Богом!

С Рабаней уже загодя обсудили план действий. Коли на меня первым не хозяин позарится, фатой выпустит ещё до атаки птицы туман. Не хочу дар светить. Старый зверь — мудрый зверь. Увидит гигантский орёл, как рублю его младшего брата и сам уже не полезет в ловушку.

Выбрался из укрытия и по склону прогуливаюсь, делаю вид, как всегда, что чего-то ищу. Страшно жуть, как. Эта птичка поверженным всем ни чета. Одним взмахом крыла меня может отбросить на несколько дюжин шагов. Не касаясь, одним ветром только. И лапы там длиннющие… Достану ли до тела в прыжке? Не вверх прыгая, в сторону? Вряд ли. Не смогу убить сразу. Сначала уронить надо, а там уже добивать как-то. Крыло бы зацепить…

Полчаса брожу туда-сюда. Час, два, три. Утомился уже. Не ногами, конечно. Бояться устал. В постоянном же напряжении всего и вся пребываю. Всё жду, когда солнце закроет гигантская тень.

Туман! Вот йок! Рабаня раньше меня заметил пернатого хищника, падающего на добычу с голубой выси. И это не тот орёл. Полдня насмарку. Теперь начинать всё с начала. Хорошо хоть фатой способен дробить отведённый ему в сутки срок и непроглядную мглу может напускать на округу хоть дюжину раз, пока свой час не выберет. Поохотимся ещё.

* * *

Но все четыре атаки, предпринятые за день орлами, в тот раз потонули в тумане. И более того, хозяин неба не появился и в последующие три дня, которые мы с фатоями точно так же проторчали на склоне, меняя лишь место охоты. От безысходности я даже сменил тактику и начал снова рубить хищных птиц, что с безмозглым упорством бросались на опасную дичь. Думал, так хоть разозлю пернатое чудище. Вдруг, Тумен прав?

Не сработало. Молодые орлы поумерили пыл, и попытки напасть на меня сократились до всего одной в день. Тумен сдался, и через неделю успевшие слопать половину запасов сена животные снова вышли на выпас, а люди, вернувшиеся наконец-то в посёлок не только для сна, на покос и охрану скота. Видимо, вождь был не прав, и хозяин неба заглянул в этот край мимоходом. Хоть эта беда миновала долину оргаров.

* * *

Нет. Не миновала. Стоило копытным разбрестись по склонам, как гигантский орёл, неизвестно где прятавшийся всё это время, снова возник в небе. В этот раз я охотился не так далеко от выбранного зверем для атаки стада коров и смог разглядеть всё в подробностях.

Это было по-настоящему страшно. Тварь, способная накрыть своими огромными крыльями пару домов, рухнула прямо на ощетинившихся длинными пиками пастухов, что в отличие от получивших некогда плетей своих родичей, не разбежались, а, наоборот, сбились в тесную кучку.

Находясь в нескольких сотнях шагов от места трагедии, я слышал хруст ломающихся копий и крики разрываемых в клочья людей. Тварь использовала одновременно, и когти, и клюв. Всё закончилось быстро. Коровы даже не успели далеко разбежаться. Помогая себе крыльями, орёл прыгал по склону, на десятки саженей за раз и хватал истерично мычащих животных.

Не охота. Зверь просто убивал, не пытаясь поедать свои жертвы. Убивал, потому что хотел. Потому, что мог. Потому, что мстил. Теперь в этом у меня не осталось сомнений. Вопрос только — кому? Мне, осмелившемуся сократить поголовье окрестных орлов? Фатоям, безнаказанно сбежавшим из владений хозяина неба? Оргарам, за какие-то былые, неведомые мне обиды?

Неважно. Он не остановится, не отступит, не исчезнет через день, два, неделю. Его нужно убить, или нас потом убьёт голод. Или клятые хорты, которые — прав был Ло — не хотят убираться домой, наплевав на все сроки.

И что за несправедливость такая? У людей дар в долине не действует, а птица весом в сотни пудов, закончив драть стадо, спокойно взлетает с коровой в когтях, пару раз взмахнув крыльями. Нечестно! Будь я рядом, всё равно бы ничем бы не смог помочь тем пастухам. Там не вызвать клинки. Этот зверь слишком хитёр и могуч. Я не знаю, что делать…

Но я знаю, того, кто знает! Пора