распределении имеющихся сил флота, то так-то выходит, что на Балтике стоит оставить одни лишь легкие корабли и обустроить сеть аэродромов морской авиации. Тогда, как минимум, Финский и Рижский заливы станут могилами для любого количества вражеских дредноутов. Слишком уж значительные изменения в тактику ведения морских сражений привносят новейшие аэропланы, уже сейчас способные поднять в воздух самые настоящие торпеды, а не те эрзацы, что мы применяли во время войны.

— На Дальний Восток англичане вряд ли когда-нибудь сунутся всем своим флотом, ваше величество, — совершенно верно истолковал командующий Тихоокеанского флота упавший на него взгляд императора, тут же начав отвечать. — Как минимум оставят для прикрытия метрополии столько же линейных кораблей, сколько способны будут выставить наши Балтийский и Черноморский флоты вместе с французами. Причем оставят самые совершенные корабли! Хоть Кайзерлихмарине фактически прекращает свое существование, Двухдержавный стандарт британцы точно не отменят. Побоятся рубить сук, на котором сидят. Отправлять же дредноуты 1-го поколения даже против наших «Измаилов», все равно, что слать их на убой. Про их возможный бой с «Севастополями», я вовсе промолчу. Это будет натуральное избиение английских «младенцев» и не более того. Этого не могут не понимать у них в Адмиралтействе. Не дураки же там сидят! Потому, если и пошлют к нашим восточным берегам свою эскадру, она никак не сможет превышать дюжины линейных кораблей, половина из числа которых всяко будет относиться к 1-му поколению. Сражаться же с такой силой от обороны, вполне посильная задача указанным мною ранее составом флота.

— Подведем небольшой промежуточный итог, господа, — откинувшись на спинку кресла и потерев в задумчивости свою бородку, вновь взял слово Николай II. — Восемь дредноутов и два авианосца для Черноморского флота и полдюжины дредноутов тоже с парой авианосцев для Тихоокеанского флота закроют наши минимальные потребности в силах защиты этих вод. При этом на Балтике, для полной гарантии безопасности, нам потребуется держать вообще весь свой линейный флот. Так? Так! — дождавшись кивков, сопровождаемых комментариями по поводу также существующей острейшей нехватки легких крейсеров, резюмировал он. — При этом мы все должны понимать, что свободных денег у страны в ближайшие лет десять точно не появится. Все будет уходить на погашение накопленных за войну долгов. И потому, даже если мы примем в состав своего флота хоть половину, хоть третью часть немецких кораблей, нам их банально не на что будет содержать. Однако поначалу это создаст видимость действительно грозной силы, с которой даже англичанам придется считаться. А большего нам и не надо! — не скрываясь, расплылся он в полной довольства улыбке, припомнив еще один факт, поведанный некогда гостем из будущего. Общемировому военно-морскому разоружению быть! Причем в ближайшем будущем, поскольку и Великобритания тоже погрязла в долгах, как в шелках, став неспособной содержать разросшийся до неприличия флот. И вот тут количество уже имеющихся у страны дредноутов начинало играть немаловажную роль в формировании той доли линейных кораблей, что в будущем получится отстоять для себя каждой из великих держав. Отсюда рождался простой факт — помимо указанной адмиралом Эссеном четверки лучших немецких дредноутов, кои, несомненно, требовалось прибрать к своим рукам, на остальные выбиваемые для себя корабли можно было не обращать особого внимания. В данном случае на первое место выходило количество, а не качество самих дредноутов. Соответственно, появлялся еще один неплохой инструмент для торга! Хотя начинать этот торг, естественно, требовалось с умопомрачительных требований, от которых у союзников полезли бы глаза на лоб.

Так Российская империя влезла в политические дрязги, именуемые составлением мирного договора, которые продлились свыше года. Естественно, все тянули одеяло исключительно на себя. Естественно, никто не желал уступать кому-либо из союзников ни в одном рассматриваемом вопросе, без получения какой-либо ответной преференции. Естественно, англичане бесновались из-за показательного игнорирования их «единственно значимых желаний» со стороны российских переговорщиков и из-за утекания из рук немалого числа колоний, что вдруг понадобились и России тоже. И все это протекало на фоне принявшейся терзать весь мир эпидемии Испанского гриппа, что ежедневно начала уносить больше жизней, чем только-только завершившиеся боевые действия.

А ведь война вышла очень кровавой. Одних только погибших и пропавших без вести на фронтах и в морях насчитывалось свыше 10 миллионов человек! Вот только, по причине произошедших исторических сдвигов, распределение потерь между всеми странами-участницами произошло несколько иначе. Так, не участвовавшая в войне с Османской империей, по причине сохранения последней нейтрального статуса, и не сильно давившая на своем Северо-Западном фронте Российская империя недосчиталась 858 тысяч моряков, солдат и офицеров. И еще четверть миллиона человек остались инвалидами. С одной стороны, это была колоссальная цифра. С другой же стороны, она оказалась куда ниже утрат, как ее основных союзников, так и врагов.

Не сумевшие заставить русских воевать за себя французы с англичанами лишились на двоих более 3-х миллионов бойцов. Какие-то ужасающие потери понесла Италия, утратившая свыше 1 миллиона солдат всего за полтора года участия в боевых действиях. Была практически полностью истреблена кадровая армия Японии. Ее войска разгромили-таки немцев на Формозе, но только убитыми потеряли аж 127 тысяч человек. А вот Германия с Австро-Венгрией понесли примерно равные людские потери — по 2,5 миллиона каждая. И это очень сильно не устраивало всех тех, кто целенаправленно вел мир к данному противостоянию! Пусть две империи исчезли с карты мира, их правящие дома сохранились в независимых Пруссии и Австрии, а, стало быть, сохранился тот «закрытый клуб королей и императоров» куда даже богатейшим промышленникам с банкирами путь был заказан. Они могли ворочать сотнями миллионов и даже миллиардами, но все так же продолжали оставаться вне круга лиц вершащих судьбу мира. То есть можно было констатировать, что они тоже проиграли в этой войне, не добившись своей основной цели.

Особенно сильно голоса полные недовольства начали раздаваться при дележе репараций подлежащих выплате обоими образовавшимися германскими государствами. И большая их часть была адресована России, что также претендовала на определенную долю. Как ни крути, а на Восточном фронте немцы действительно понесли сравнительно невысокие потери — что-то около трехсот тысяч погибших, учитывая павших на территории Австро-Венгрии. Но при этом только Россия с боями заняла часть германских земель, тогда как союзники не удосужились освободить силой оружия даже свои собственные утерянные территории. К тому же умалить ее вклад в общую победу — не представлялось возможным, учитывая тот факт, что именно российские войска взяли Вену и тем самым прекратили существование Австро-Венгрии, что подорвало положение Германии. В общем, делиться не хотелось, но приходилось. А тут еще дошла очередь до ржавеющего в Рижском заливе германского флота.

Было вполне естественным, что хитрые англичане тут же предложили поделить корабли, не обращая внимания на их типы, дабы самой Великобритании, России, Франции, Италии, Японии и США достались по несколько судов разных поколений в целях