Но друг удивил меня, ответив:

– Нет. Это тебе, – произнёс это с таким лицом, будто за его спиной стоит невидимая тётя Галя со скалкой наготове. – Извини за субботу. Я не хотел этого видеть.

Ну, ёжки-макарошки! Он впервые в жизни извинился! ИЗВИНИЛСЯ! Конечно, сделал он это так, будто к его виску приставили дуло пистолета, но сам факт!

«О, теперь у нашего петушка новый объект воздыхания!» – рассмеялась Вторая.

А мне было не смешно.

– Здравствуй, Аристарх, – ласково поздоровалась с ним маман. – Ты у нас такой джентльмен!

– И вам не хворать, Дульсенора Савельевна, – кивнул он.

– Он такой душка, неправда ли? – очень уж сладенько обратилась ко мне маман.

Ну, я ещё в субботу поняла, что это заговор, поэтому недовольно буркнула:

– Угу, душнявка!

– Жупочка! – возмутилась маман.

Аристарх покрылся пятнами, а когда к библиотечной стойке подошли студенты, чтобы сдать книги, и вовсе отвернулся к окну.

Я отправилась принимать томики, а мама взяла цветочки и с блаженным лицом понюхала их, хотя все мы знаем, что пахнут они... памятником героям войны и ещё немножко травой.

Пока ходила в книгохранилище, придумала, что скажу своему бедовому другу, и, вернувшись, выдала:

– Я понимаю, что наши мамы боятся, что я исчезну, а ты останешься один-одинёшенек без друзей и без жены. Но ты почти пять лет поёшь мне о любви к Дануте и вдруг поддерживаешь идею наших родителей поженить нас! Что за бред, Аристарх?

– Мне не нравится этот твой жених, – ответил он, но я почему-то услышала голос тёти Гали. Точно, она нагадила в уши сыночку.

– Он и не обязан тебе нравиться. Главное, что у нас с ним всё классно.

– Легко же ты позабыла старых друзей!

Нет, ну, точно неспроста «друзей» идеально рифмуется с «музей». Каждый раз вспоминаю расхожую присказку и понимаю, что она про Аристарха.

– Зачем мне друзья, которые не умеют радоваться моему счастью? – не растерялась я.

– Только потом не приходи ко мне горько плакать! – с этими словами горе-друг вымелся из библиотеки.

– Тебя это тоже касается, мама, – предупредила её. – Если тебе дорого общение со мной, больше не смей смешиваться в мою личную жизнь.

– Да ты ж сама не понимаешь, что летишь, как мотылёк на огонёк! – возроптала маман.

– Ты, мама, своё уже отлетала, так что теперь не мешай мне. Я проживу свою жизнь, как сочту нужным, и твои советы мне не нужны.

– Ых! – и она удалилась на свой стул у библиотечной стойки, за которым любила почитывать всякие любовно-детективные книжечки.

А я потихоньку начала осознавать, что, кажется, только что обозначила и отстояла свои границы. Ух, как я могу! Ден бы мной точно гордился, если бы слышал.

Увы, спустя пять минут я уже внутренне корчилась от чувства вины, что обидела дорогих мне людей.

Нет, не буду извиняться! Не буду!

***

Мой принц сдал сессию досрочно и вновь нарвался на воспевание своих талантов, но выстоял, не зазнался и после заключительного экзамена вплотную занялся глубинным изучением моего тела.

А я... Я только за! Потому что после последнего высвобождения сосуда с магией мне нужно время, чтобы перестроиться на новую реальность.

Реальность, где я полноценная женщина, любимая и желанная.

Упс, я сказала «любимая»? Простите, оговорилась. С утра я на своей шкуре ощутила, что я и вовсе залюбленная. Ох уж эта старческая ломота в теле... Всё болит!

При попытке слезть с постели низ живота скрутило такой режущей болью, что я подумала: всё, рожаю!

Я согнулась в три погибели возле кровати, чтобы переждать спазм.

– Жу? – Ден мгновенно подскочил, хотя секунду назад сладко спал, по-детски посапывая и муслякая подушку. – Погоди, я сейчас уберу твою боль, – его горячие ото сна руки протиснулись к моему многострадальному животу.

– Теперь я точно беременна, да?

– Нет, это просто я вчера переусердствовал, – виновато признался он. – Больше такого не допущу. Обещаю.

– Точно-точно нет? – меня всё ещё терзали сомнения и страхи перед концом свободной жизни.

– Жу, у нас появятся дети, только когда мы оба этого захотим.

– Правда? – у меня даже глаза загорелись от ликования. – Значит, никогда!

– Эм... – а вот мой мужчина расстроился. – Почему ты против детей?

– Как это почему? Мама меня родила и больше жизни не видела. А если бы меня не было, то она, может, замуж бы вышла за кого-нибудь нормального и была счастлива.

– У нас всё будет по-другому, Жу.

– Откуда ты знаешь? – не поверила ему.

– В королевских семьях воспитанием детей занимаются в основном гувернантки и гувернёры. У нас с тобой будет достаточно времени, чтобы жить так, как хотим.

– То есть оставить детей слугам, которых они в итоге будут любить больше, чем нас?

– Жу, ты возводишь всё в абсолют. К примеру, я всегда очень любил маму, хотя она рано умерла, и я толком её не помню.

– Потому ты её и любишь, потому что она не успела сбагрить тебя слугам и стать тёткой, не пожелавшей мыть тебе, мелкому, попу.

– Это не так, – покачал он головой. – Родерик тоже любил маму, хотя старше меня на десять лет. Мама была мудрая и добрая. Её все любили. Точнее... – тут мой мужчина как-то подозрительно рвано выдохнул.

– Извини, я не хотела затрагивать больных тем.

– Маму преднамеренно отравили, – шёпотом произнёс Ден и шмыгнул носом.

– О... Я думала, в королевских семьях лучшая защита от покушений.

– Так и есть, но... – голос его осип. – Кхм, прости. Но иногда нож в спину вонзают те, кому доверяешь.

– Виновника не наказали? – спросила, хотя уже догадалась, что нет.

Ден покачал головой. В свете ночника я могла различить только его очертания, но по жестам и невербальным звукам поняла, что он плачет.

– Я поклялся найти и отомстить. И тут мне потребуется твоя помощь.

– Моя?

– У меня есть подозреваемые. Не бойся, тебе не нужно делать ничего опасного и сложного.

– Я готова помочь тебе, чем смогу, – моя рука сама потянулась и погладила его по спине. – А теперь, если не возражаешь, пойду приготовлю нам что-нибудь вкусненькое на завтрак.

На самом деле сегодня в