– ещё ничего не значит!»

– Значит, любимая, очень много значит, – вымолвил Денвер, сияя от счастья.

Его самодовольство и несгибаемая уверенность меня немного озадачили. Он что, головой тронулся, пока тут сидел, и теперь выдаёт желаемое за действительное?

«Думай что хочешь, я своего решения не изменю», – высказала ему и, дабы подпортить ему настроение, добавила: – «Кстати, твоя крашеная теперь с твоим кузеном», – говоря это, надеялась хоть чуточку задеть его самолюбие.

Мало кому понравится, когда невеста, хоть и бывшая, легко находит замену. Но такая новость его ни капельки не задела. Почему-то по-прежнему продолжал сиять, как лампочка.

– Плевать на них. Главное, что мы вместе, – ответил дракон.

Ну точно умом двинулся! Даже жаль его стало. Устало вздохнув, я спокойно произнесла:

«Ладно, мне пора. А ты оставайся и мечтай сколько угодно».

Только я собралась оттолкнуться лапами от стены и расправить для полёта крылья, как Денвер произнёс:

– Подожди! Изрыгни пламя.

«Я не умею».

– А ты попробуй. Прямо сейчас, пожалуйста, – попросил он.

В его глазах виднелась такая надежда, что я решила выполнить просьбу. Чего мне, жалко что ли? Он взаперти сидит, скучает, а так, хоть какое-то развлечение будет.

– Кха-а-а-а-а, – попыталась я, отвернувшись на всякий случай в сторону. – «Видишь? Не получается!»

– Попробуй ещё, только набери в грудь больше воздуха и выдохни как можно сильнее. И главное – мысленно думай об огне, хорошо представь, что выдыхаешь именно пламя, а не воздух.

Ну что ж, попытка-не пытка. Сделала, как он говорил и… Изо рта у меня вышло пламя. От неожиданности я чуть не свалилась, едва успев синьнее ухватиться когтями за выступающие камни.

«Ох ёж твою …!» – мысленно выругалась.

– Осторожней, любовь моя. От тебя теперь зависят две жизни, – проговорил Денвер, продолжая сиять.

«А? О чём ты?» – спросила, приходя в себя от шока.

Ну ничего себе! Я пламя могу изрыгать! Я – настоящий дракон!

– Ты беременна – вот о чём, – по-прежнему довольный собой, ответил дракон, введя меня в новый шок.

Глава 26

Я нервно хихикнула и хотела ответить, что он ошибся, но в памяти мгновенно всплыла чудаковатая Грейс с погремушкой. А потом, как я и Денвер…

«Нет!»

– Да, – ответил Морентер.

«И как ты это понял?» – поинтересовалась, до сих пор сомневаясь, что это правда.

– Мы слышим друг-друга на большом расстоянии – это раз. Можешь изрыгать огонь – два. И, самый важный признак, – тут он сделал паузу и поманил меня пальцем. Аккуратно цепляясь за камни полукруглой стены, я перебралась ближе к окну и заглянула мужчине в лицо. Протянув руку между прутьями решётки, он погладил меня по щеке и сообщил: – Ты стала ещё краше.

«Да ну тебя!» – рассердилась, отпрянув. – «Я-то думала какой-то особенный признак».

– Это и есть самый важный признак – для меня сейчас лучше тебя никого нет на свете, – проговорил он, лучезарно улыбнувшись. – Наше дитя связало нас. Так что где бы ты ни была – везде найду. Это предусмотрено природой, ведь в тебе моя частичка, поэтому, как дракон, я заинтересован в твоей безопасности. И, как ты уже поняла, мы можем переговариваться на большом расстоянии, когда кто-то из нас в истинной ипостаси.

«Только этого мне не хватало!» – подумала и поползла на самый верх башни.

Усевшись на смотровую площадку, пригорюнилась. Настроение испортилось. Что делать дальше, не имела никакого представления. Вернуться к Денверу? Хм, это значит принести ему свою свободу на блюде и сказать при этом: «Приятного аппетита!»

Со стороны открытого входа, где располагалась лестница, ведущая сюда, послышались шаги. Я напряглась, приготовившись в любую секунду улететь. Хотя, чего я боюсь? Даже если это стражник, охраняющий Морентера, то что он мне сделает? Я ведь просто сижу здесь, никого не трогаю и тем более – не освобождаю. Немного успокоившись, я продолжила сидеть на месте, ожидая поднимающегося. Каково же было моё удивление, когда ко мне вышел Денвер с пледом в руках.

– Ты тут что-то про еду, кажется, говорила, – произнёс он, улыбнувшись и протягивая мне плед.

«Не про еду, а про свободу, которую ты хочешь у меня забрать», – обиженно ответила, отодвинувшись от него.

– Смотря как расценивать свободу, – проговорил мужчина, вновь приблизившись. – Может обернёшься, и мы наконец-то поговорим нормально? Всё обсудим. Отвечу на любые твои вопросы.

«Отвернись», – попросила, строго взглянув на мужчину.

Денвер ухмыльнулся, положил плед на пол и, отойдя немного в сторону, сцепив руки на груди, отвернулся. Я тут же обратилась обратно в человека и, быстро схватив плед, завернулась в него.

– Поворачиваться можно? – спросил Морентер.

– Можно, – разрешила я, говоря уже голосом. Меня особенно напрягла его фраза, что он везде меня найдёт. Уж чего-чего, а находиться «под колпаком» точно не желаю: – Эту самую связь уже никак не убрать?

– Никак.

Глядя на тёмное небо, я тяжело вздохнула.

– И что теперь? Будешь постоянно меня контролировать?

– Не контролировать, а приглядывать, – ответил Денвер. Немного подумав, на полном серьёзе добавил: – И других драконов к тебе, естественно, не подпущу.

– Это я уже поняла, – ответила, усмехнувшись. – Кстати! – обратила внимание, что он рядом, а не за решёткой. – Ты же вроде взаперти, как из камеры вышел?

– Да, меня заперли на три дня. Но это не означает, что я должен безвылазно сидеть в одной комнатушке, главное, чтобы башню не покидал.

– Понятно. Теперь объясни насчёт огня, получается, чтобы научиться его изрыгать, я должна была забеременеть?

– Драконы получают свойство огня, как только наступает половая зрелость, но лишь те, кто научится оборачиваться. Драконицы – когда становятся матерями, и от оборота это не зависит. Но некоторые женщины получают эту возможность с первого дня беременности, всё зависит от силы магии. В тебе магия сильная, так что…

Теперь мне стало понятно, почему Экман не умеет производить огонь, а его матушка запросто – одним взглядом способна поджечь что угодно. Почему я раньше об этом не знала? Да потому что не интересовалась.

Испытав чувство стыда за свою необразованность, я спросила:

– Теперь-то я могу воспользоваться твоей библиотекой, чтобы восполнить пробелы в знаниях о драконьем мире?

Почему-то Денвер напрягся.

– Давай, когда выйду отсюда,