— Давай, ты сейчас будет слушаться меня.

— Потому что ты командир?

— Потому что я знаю, что должно произойти.

— Я тоже знаю.

Спор прекратил поцелуй. Нежный. А потом почти сразу страстный и горячий.

— Будет больно, — Марк тяжело дышал в маленькое розовое ухо. — Я с этим ничего сделать не смогу. Тебе придется потерпеть. Прости.

— Я знаю, что такое боль, — Кристина поерзала под ним. — Ты знаешь, какая жутко неудобная обувь выдается на показах? До кровавых мозолей.

Он не выдержал и слегка улыбнулся ей туда же, в ушко.

— Кристина, я думаю, это не совсем одно и то же.

— Я никогда больше не влюблюсь в пилота, вы ужасные зануды!

— Верное решение, любимая, — Марк подхватил ее бедра. Неловко поерзав, избавился от белья и притянул Крис к себе совсем близко. — Одного пилота тебе вполне хватит.

И, чтобы не дать ей больше шанса на спор, снова поцеловал. И взял.

Узко. Тесно. Горячо и влажно. Преграда. Немного назад и резкий толчок вперед — медлить сейчас нельзя. Обморочное чувство полного соединения с ней.

Марк все же смог заставить себя замереть. А вдруг ей… ей совсем больно? Он приподнял голову, чтобы посмотреть Кристине в лицо. Ее глаза били наповал. Прохладные пальцы снова заскользили по его лицу.

— Теперь я твоя женщина, — тихо прошептала она.

— Крис… — простонал Марк. Это невыносимо. Не двигаться сейчас невыносимо. И от благородства не осталось и тени, когда она шепчет: «Я твоя».

— Я твоя, правда же? — снова шепнула она, пытливо загадывала ему в глаза.

— Моя, — он стиснул ее изо всех сил. — Моя. Только моя. Крис… я умру сейчас, если не… — он чуть двинул бедрами еще немного вперёд. — Я не могу остановиться сейчас. Хочу тебя совсем. До конца.

Ее рука скользнула по его плечам.

— Так чего же ты ждешь? Взлетай.

* * *

После он лежал, крепко прижимая ее к себе. А Крис водила пальцами по его спине, утыкаясь носом в шею.

— Ты так смешно сопишь. Ну, там… в самом конце.

Ну, знаете ли! После всего, что он пережил — удивительно, что он не стал каких-нибудь еще более странных звуков издавать.

— Я обидела тебя? — теперь засопела Кристина. — Прости, я не знаю, как правильно себя вести… в постели.

Марк рассмеялся. А потом сначала сел, а потом встал рядом с кроватью.

— Пойдем.

— Куда?

— Туда. Нам надо кое-что сделать.

Крис села на кровати и смотрела на него. Такая невозможно красивая, растрёпанная, румяная. Одуряющая.

— Какой же ты зануда…

— Мы, пилоты, очень любим всевозможные регламенты и правила, — Марк наклонился и подхватил девушку на руки.

— И о каких же правилах идет речь сейчас? — Крис доверчиво прижалась щекой к его плечу, пока он нес ее в ванную.

— Во время секса на каждого причитается по оргазму.

* * *

Кровь все-таки была. Не очень много, но красные полоски на внутренней поверхности бедер появились. А значит, в ванную они пришли не зря. И ему все же удалось смутить свою своенравную валькирию.

— Марк, не надо… — прошептала она, когда он поставил ее на дно ванны. И даже попыталась прикрыться. Прикрыться, угу. После всего, что уже между нами произошло. Поздно стесняться, любимая.

Гель отлично пенился на ее коже — на животе, бедрах — кутая их в белоснежные маленькие сугробы. Марк не поднимал головы, не смотрел Кристине в лицо — чтобы не смущать ее еще больше. Но с удовольствием скользил ладонями по ее талии, по бедрам — лишь к внутренней поверхности бедер он получил доступ через небольшое сопротивление.

Нет уж, милая. Ты моя женщина. И там все тоже мое. Сейчас кровь смоем — и я буду предъявлять полные права.

Когда он нес ее обратно в постель, укутав в полотенце, Кристина прятала лицо ему на груди. Ты была такой смелой, когда требовала сделать тебя женщиной, а теперь простые гигиенические процедуры повергли тебя в такое смущение? Какая же ты еще все-таки девочка, любимая моя.

Но в постели его любимая девочка позволила ему все. И ее ступня снова лежит на его плече, скользя, гладя, вдавливаясь. И снова ее бедра доверчиво раздвинуты, давая ему возможность загладить боль наслаждением. Загладить, зацеловать, заласкать. До тех пор, пока…

Вот так, умница моя. Взлетай.

* * *

— Я тоже смешно сопела в конце?

— Нет, — Марк улыбнулся ей в затылок. — Ты невероятно сексуально стонешь.

— Правда?

— Правда, — он неосознанно прижался пахом к ее ягодицам. Шикарным, аппетитным. Как же хочется еще раз, невыносимо просто. Но сегодня больше не стоит, наверное. Он со вздохом отстранился. — Прости.

А Крис в его руках прогнулась сильнее, догоняя, и сама прижимаясь попой к его паху.

— А ты не хочешь смешно посопеть еще раз?

— Я думаю, тебе не стоит… Надо дать тебе отдохнуть… восстановиться…

Крис обернулась и вжалась в него уже мягким животом и влажным горячим лоном.

— Нет человека зануднее тебя, Марк Леви. Покажи нам небо.

И он показал. Поднял выше облаков, туда, где било ослепляющим светом жаркое яркое солнце их любви.

* * *

Утром Кристина проснулась первой. И долго смотрела на спящего Марка. Любовалась. Она никогда не рассматривала мужчин. Не рассматривала так, как смотрела сейчас на Марка. Так можно смотреть только на любимого мужчину. На того, которого познала, как мужчину. И она в нем так много этого мужского теперь видела. Того, что не замечала раньше. Того, что и не могла раньше заметить.

Например, как это красиво, когда широкая мужская грудь покрыта короткими темными волосам. Как красиво мощное выпуклое плечо. Как потемнели за ночь щеки. Оказывается, у мужчины за ночь темнеют щеки. Кристина не удержалась — и провела пальцем по щеке. В кончике пальца закололо. И это тоже… тоже прекрасно. Что он такой колючий по утрам.

Ресницы Марка дрогнули. Оказывается, у него шикарные густые ресницы с загнутыми кончиками.

Взгляд его был чуточку сонным. И очень тёплым. Крепкие мужские руки притянули Кристину.

— Доброе утро, любимая.

Вживую это звучит гораздо лучше, чем в телефоне! Кристина ответно и крепко прижалась. Ой…

— У мужчин так бывает. С утра. Это физиология и ничего не значит.