Шрифт:
Закладка:
Фан Линь размял руки — потом положил их на колени и выдохнул.
В толпе же все обомлели.
Только что удивительная картина разыгралась перед людьми, — сперва мужчина в шубе помчался на старика, сотрясая всё вокруг своей ужасающей силой Семи рун, — у многих аж сердце в пятки ушло, — а потом старик простым, быстрым, лёгким как ветер движением обогнул его, схватил за шею и как-то так развернулся, как-то так применил напор своего противника, что совершенно не напрягаясь свернул ему шею.
Многие до сих пор не могли в это поверить.
А Фан Линь меж тем поднял глаза, — люди затрепетали. Кто-то попытался выхватить меч, но так испугался, что выронил его — сталь свалилась в воду.
Тогда Фан Линь спокойно сказал:
— Говорю же, сам справлюсь... Пошли вон.
— ... —люди растерялись.
— Живо, — повторил мужчина и наклонил голову.
И тогда все побежали. Разом рванули к выходу, толкаясь, нарываясь друг на друга, не думая ни о чём. Мечника, который потерял свой клинок и пытался поднять его, так вообще сбили с ног и затоптали — если бы не культивация, он бы погиб под ботинками, а так мальчишка едва унёс ноги.
Меньше чем за минуту посадочная площадка опустела. Почти. Фан Линь взглянул на единственную персону, которая всё-таки осталась. Мужчина было хотел подогнать его, как вдруг присмотрелся к лицу этого человека и вскинул бровь:
— А ты здесь откуда?..
122. Пророк
— А ты здесь откуда?
Все остальные разбежались, но кое-кто один остался — Фан Линь присмотрелся к морщинистому, но в общем ухоженному старику в летней белой мантии и неожиданно узнал в нём своего знакомого... Ланя. Того самого Ланя, с которым они повстречались ещё на мусоровозном судне.
Забыть этого старика было сложно, воспоминания от его игры на гуцинь были сродни психологической травме.
Однако потом Лань проявил удивительную храбрость, — и подлость, но не будем об этом, — и спас Фан Линю жизнь. У мужчины осталось в общем-то нормальное впечатление о старике. Но что он здесь-то забыл?
Фан Линь вскинул бровь, а потом скис — Лань по своему обыкновению очень вычурно улыбнулся и не менее пафосным и наигранным тоном заявил:
— Какой шанс, какая встреча, мой добрый друг! Воистину, бывают приятные случайности... Очень рад снова вас видеть, сир Линь.
— ...Взаимно, так что ты тут делаешь?
— Я? Прохлаждаюсь!
— ...
— Ха-ха, прошу прощения за каламбур, мой друг. А что же до цели моего пребывания в этом далёком от приличного общества месте, — говорил старик, поглаживая бороду. — То могу сказать, что к этому привела череда удивительных случайностей. И судьба тоже, разумеется.
— Понима...
— И к сожалению, — он опустил голову, — вереница этих событий до сих пор увлекает меня в свои пучины... Я бы сказал, что высунуть из них голову и иметь удовольствие поговорить с вами большая для меня блажь.
— Ладно...
— Но времени немного! А потому, как ни печально это, давайте к небольшому дельцу... В ближайшее время возможно так случится, что... Мы с вами окажемся по разные стороны реки судьбы.
— Реки судьбы? — повторил Фан Линь и свёл руки.
— Именно... Судьбы. В таком случае я бы хотел, чтобы вы знали, — на то воля случая, и я всего лишь невинный заложник обстоятельств, над которыми моё желание не имеет власти... Прошу вас думать об этом, когда мы в следующий раз встретимся. Если встретимся... — сказал немного помявшись старец.
Фан Линь не знал, что на такое ответить, а поэтому сказал просто:
— Ладно.
— Благодарю вас... — с улыбкой и как будто искренней благодарностью кивнул ему старик. — И тогда ещё кое-что, чем я должен с вами поделиться... Если так случится, что вы окажитесь на перепутье... Следуйте своему сердцу.
Фан Линь поморщился, — слушать такое ему было немного неловко. Но всё же молчанием не отделаешься, и ответить пришлось:
— Ну ладно. Я попробую.
— Ещё раз, это во имя Вашего же... Будущего, — последнее слово старик произнёс с удивительным весом, — оно дрожало в его голосе, как огромный золотой слиток. Фан Линь этому немного удивился, а потом ещё раз кивнул. Затем он спросил, нужно ли что-то ещё — нет, ответил Лань, не нужно... Тогда мужчина заметил, что спешит, сдержанно попрощался и удалился на корабль. И вскоре тот медленно воспарил в звёздные пучины, теряясь среди сотен других судов, которые прямо сейчас покидали ледяной астероид.
Лань наблюдал за этим с посадочной площадки — на ногах у старика были шлёпанцы. Проследив за судном, пока оно совсем не исчезло среди звёзд, старик опустил голову, повернулся и пошёл к открытой железной дверце. Он вышел в порт, потом на улицу и встал посреди дороги и замер, как будто дожидаясь чего-то.
Прошло некоторое время, пекло усилилось. На морщинистом лбу старика выступили капли пота. Вот на другом конце улицы показался человек, выделяющийся среди прочих. Это был мужчина в полном боевом облачении и с шипастой булавой на поясе. Он пошёл прямо на Ланя, держа свою руку, с пурпурной ленточкой, на рукоятке оружия. Мужчина навис над стариком и заговорил... А вернее он собирался заговорить и уже открыл рот, но вместо этого первое слово взял себе старец:
— Я согласен.
— А? — растерялся воин в броне.
— Ты предлагаешь мне работать на своего господина; предлагаешь хорошую плату за совсем невинную и лёгкую задачу... Я согласен. Идём же, — сказал Лань и уверенно пошёл по улице. Через пару секунд он повернулся и добавил зависшему мужчине:
— Быстрее.
Воин совершенно сконфузился, но потом, когда старик отошёл ещё дальше, хлестая шлёпанцами по воде, опомнился и догнал его. И побрёл следом. Лицо его всё ещё было потерянным. Он хотел было что-то сказать, но...
— Неправильно, — вдруг прервал его старик Лань и добавил с пренебрежением:
— Я не «гадатель». Я — Пророк... Это большая разница.
...
Пока всё это происходило на поверхности астероида, серебристый кораблик уже оставил тонкий и прозрачный пузырь его атмосферы и взмыл ближе к звёздам. Фан Линь как обычно пришёл в столовую, наблюдать за всем в просторный иллюминатор. Сейчас за стеклом вновь
