Лесной дух изумлённо уставился на колдунью.

- Но что насчёт вас? Я же теперь фамильяр, разве вы не хотели этого?

Мэйв покачала головой, её каштановые с проседью волосы заколыхались.

- Иди. Я найду другой способ. Уходи, пока я не передумала.

Брауни уже двигался к выходу.

- Спасибо, госпожа, - ликующе поблагодарило маленькое существо, прежде чем скрыться за дверью.

Мэйв повернулась к следующему кандидату.

- Итак, что же делать с тобой? – вопрос был риторическим, и не только потому, что Шэнк не мог ответить. Маг уже знала ответ.

- Возможно, ты не в курсе, что перед тобой придворный волшебник, – продолжала она, наслаждаясь паникой в глазах Шэнка. – А это значит, что мой король, Пинч, может упрятать тебя очень надолго. Или может, казнить тебя в назидание другим, дорогуша? Звучит справедливо.

Зрачки бедолаги ещё больше расширились от ужаса.

- Или… - женщина встала на колени, нависнув над его спиной, - ты можешь и вправду быть моим фамильяром. Служи мне, играй свою роль – и у тебя будет столько вина, сыра и одежды, сколько пожелаешь. Высунь язык, если такая перспектива нравится больше.

Пот капал со спутанных волос брауни, но всё же он смог показать кончик языка, протолкнув его через приоткрытые губы.

- Хорошо, - Мэйв улыбнулась, а затем её лицо окаменело. Все жеманные манеры, привитые ей за год жизни при дворце, были позабыты здесь, в её родной стихии. – Запомни ещё кое-что, Шэнк Коневоли. Если захочешь передумать, или начнёшь шпионить, или попытаешься вновь дурачить меня – и Король Пинч сломает твою тощую шею как сухую ветку, а кости бросит собакам. Скройся – и все колдуны королевства кинутся на поиски, каждый распоследний охотник за головами будет стараться получить награду за твою шкуру. Ты знаешь, что я могу это сделать и сделаю, если придётся. Ты меня понял?

Язык выглянул вновь.

Женщина усмехнулась и повела рукой над неподвижным беглецом. Его руки и ноги вновь обрели подвижность.

- Что ж, значит, договорились.

Она подобрала пустой бокал и подняла его в насмешливом тосте в честь брауни, пока тот поднимался с пола.

- За моего особенного фамильяра!

КРАСНЫЕ АМБИЦИИ

Джейн Рейб

Сзасс Тэм опустился в массивное кресло за богато украшенным столом, на котором лежали скрученные листы пергамента и стояли стеклянные флаконы, наполненные темной жидкостью.  Толстая свеча стояла посередине стола, ее пламя танцевало в затхлом воздухе и мягким светом освещало мрачные черты лица Сзасса.

Его бледная, тонкая как пергамент кожа была натянута на высокие скулы, а тонкие волосы цвета паутины, пучками свисали с покрытой от старости пигментными пятнами кожи головы. Нижняя челюсть - болталась, мышцы уже не держали ее. Хрящ носа разложился, и на его месте зияли две дыры. Алая мантия, в которую он был одет, свисала складками с его похожего на скелет тела и ниспадала у кресла на пол, словно лужа разлившейся крови.

Маг рассеяно окунул указательный палец в лужу воска натекшего на стол, позволяя теплой, маслянистой жидкости налипнуть на кожу. Большим и средним пальцем он скатал охлаждающуюся массу в шарик. Затем маг уронил шарик на отделанный палисандром стол и стал наблюдать, как он катится и, замедляясь, останавливается возле старого свитка. Яркие точки белого света, служащие Сзассу Тэму глазами, посмотрели на пергамент. В нем содержались последние чары необходимые для превращения его дорогой ученицы в существо, коим он был сам - в немертвого мага... в лича. Конечно, его ученица должна была умереть перед прочтением заклинания. Убить ее не составит труда, решил маг. Костяными пальцами он взял пергамент и прижал его к своему давно остановившемуся сердцу.

Смертная жизнь Сзасса Тэма закончилась сотни лет назад на поле битвы в Тэе, в сотне миль к северу от его уютного жилища. Но текущая в волшебнике магия не дала уйти ему из мира живых. Магия оставила его жить в гниющем теле, наполненном тайной силой, которой мало кто осмеливался кинуть вызов. Лич считал себя самым могущественным Красным Волшебником в Тэе. Он стал зулкиром - тем, кто контролировал все школы некромантии в стране. Его ученица, Фродин, тоже была красным волшебником, одной из могущественного совета магов, правивших Тэем с помощью заговоров, угроз и тонких интриг. Сзасс Тэм слегка улыбнулся. Не было мага коварнее его.

Сзасс внимательно слушал. Тихий звук шагов, раздающийся в коридоре, принадлежал Фродин. Он положил свиток в глубокий карман и стал ждать. Однажды он одарит ее бессмертием.

- Учитель? - Фродин, осторожно открыв дверь, вошла в комнату. Она прошла вперед, и блестящая ткань ее темно-красной мантии потянулась за ней по полированному мраморному полу,- Я не помешаю?

Сзасс Тэм указал ей на кресло напротив него. Но молодая женщина остановилась рядом с магом. Быстро опустившись на колени, она положила свои нежные руки на ногу лича, и заглянула ему в светящиеся «глаза». Ее обритая голова была украшена красными и синими татуировками, обычными для Тэя, а ее большие черные, словно полночь,  глаза шаловливо сверкали. Ее тонкие губы изогнулись в хитрой улыбке.

Тэм взял ее в ученицы несколько лет назад. Обучалась она необычайно быстро. Фродин никогда не скрывала своей жажды знаний и заклинаний, и ловила каждое слово мага. Лич считал ее верной ему, ну или верной насколько, насколько это возможно в Тэе. И пока на протяжении многих лет ее сила росла, он делился с ней секретами - как можно давить слабых магов армиями скелетов, как поднимать людей из могилы, как украсть души живых. Недавно маг признался ей, что он - нежить, и показал свой истинный, гниющий лик.  Она не испугалась его, и тогда он поделился с ней планами господства в Тэе. И Фродин ясно дала понять, что будет на его стороне. Навеки.

Лич смотрел на ее безупречное, румяное лицо. «Действительно, - подумал он,-  она достойна провести столетия вместе со мной.» Он протянул костлявую руку к ее лицу и нежно погладил гладкую щеку девушки.

- Что привело тебя сюда так поздно? - глубокий голос мага эхом отдавался в комнате.

- Я была на рынке сегодня, смотрела рабов, - начала она, - искала материал, и заметила человека, который расспрашивал о Вас и Вашей башне.

Лич кивнул, позволяя ей продолжить.

- Это был необычный человек небольшого роста, у которого была только одна татуировка.