30

Это имело свое преимущество: можно было избежать сложных вопросов классовой теории – например, о различиях между статусом менеджера и статусом собственника, о различиях между малым и крупным капиталом, о роли предприятия как организации в отличие от роли предпринимателя как человека, о классификации множества новых средних страт, о классовых позициях политиков и госслужащих. Подробнее о многочисленных проблемах социологических классовых теорий см. работу Э.О. Райта: [Wright, 1985]. Тем не менее теория капитализма без капитала, способного к действиям, неизбежно остается весьма вялой и рыхлой.

31

Славное тридцатилетие – французское обозначение трех десятилетий экономического развития после Второй мировой войны. В англосаксон ских странах это время принято называть «золотым веком», в Германии – годами «экономического чуда».

32

О заметном снижении прибыли начиная с 1965 г. до точки кульминации в 1980 г. (и до временного роста в 1990-х годах при условии, что работодателям удавалось эффективно использовать повышение производительности) см.: [Brenner, 2006].

33

Неожиданностью для теории кризиса легитимации оказался и результат исторического преобразования роли консюмеризма: представляемый ею лишь как мнимое удовлетворение базовой для капитализма потребности в стяжательстве и продуктивности, пышно расцветший мир товаров подменил потребность в коллективном политическом прогрессе потребностью в удовлетворении индивидуальных материальных желаний.

34

Моя интерпретация экономических кризисов как кризисов политического доверия, а сокращения инвестиций – как выражения неудовольствия со стороны собственников капитала и его управляющих очень близка теории политических бизнес-циклов, предложенной Михалом Калецким (см., например: [Kalecki, 1943]).

35

Поэтому работодатели и экономисты считают аксиомой склонность рабочих к «отлыниванию» и настаивают на том, что «коварных оппортунистов» необходимо жестко контролировать [Williamson, 1975].

36

Разумеется, есть и серая зона, где эти категории смешиваются, – сегодня, как никогда раньше. В нее попадают разнообразные формы оплаты по результатам: аналог сдельной оплаты за ручной труд промышленных рабочих; сочетание трудовых доходов и процентов от накоплений, характерное для мелких вкладчиков; дивиденды на так называемый человеческий капитал, которые можно рассматривать и как доход от трудовой деятельности, и как доход от капитала. Здесь главное – аналитическое различие между динамикой накопления капитала, ориентированной на бесконечную максимизацию доходов, и традиционализмом гарантированного уровня жизни при известном или ожидаемо растущем уровне доходов. Эти две экономические культуры сосуществуют в капитализме как различные поведенческие ориентации, укорененные в социальных группах и институтах с противоположными, а иногда и с пересекающимися ожиданиями и требованиями [Streeck, 2011c].

37

Это понятие часто использовалось критиками капитализма в 1970-х годах. Политическая идея заключалась в том, чтобы предотвратить «инвестиционные забастовки» с помощью «инвестиционного контроля».

38

Это проблема любой государственной экономической политики. «Ты можешь привести лошадь к водопою, но не можешь заставить ее пить» – так описал свои попытки оживить экономику после короткого кризиса 1967 г. экономист Карл Шиллер, кейнсианец и советник Социал-демократической партии.

39

Можно сказать, капитализму потребовалось продлить и обновить свой «охотничий билет на прибыль».

40

У нас нет возможности говорить здесь об этом более подробно, но я убежден, что именно в дискурсе тех забастовок 1968 и 1969 гг. следует искать корни воцарившегося сегодня «разумного» ограничения: дескать, мы – простые мужчины и женщины – стали чересчур требовательны и должны научиться довольствоваться меньшим. Как мы увидим, основная экономическая теория также объясняет завышенные требования масс высоким уровнем государственного долга последующих десятилетий – это объяснение идеально подходит для того, чтобы заставить людей позабыть о все более и более неравном распределении производимого богатства.

41

Так на волне общественного возмущения политик Йохен Штеффен обозначил свою позицию по вопросу налоговой политики на съезде Социал-демократической партии Германии в 1971 г., что стоило ему в итоге политической карьеры.

42

В 1970-х годах в экономических науках обрела популярность теория общественного выбора. Политические акторы и органы государственной власти моделировались в ней как служащие собственным интересам максимизаторы полезности, которые имеют преимущество перед капиталом, будучи вправе использовать государственную власть для личного обогащения (cм.: [Buchanan, Tullock, 1962]). Впоследствии Бьюкенен, один из отцов-основателей теории общественного выбора, характеризовал ее как «политику без романтики» [Buchanan, 2003].

43

О подъеме движения дерегулирования в США см.: [Canedo, 2008].

44

Вебер, Шумпетер, Кейнс – все они с различных перспектив и нормативных позиций предсказывали, что во второй половине ХХ в. капитализму свободного рынка придет конец – мирный или не очень. Также не будет лишним вспомнить и о том, что Поланьи в своей «Великой трансформации» (1944 г.) не сомневался: либеральный капитализм ушел в прошлое и больше никогда не вернется. «Внутри государств мы наблюдаем ныне следующий процесс: экономическая система перестает диктовать законы обществу; напротив, общество утверждает свой примат над этой системой» [Polanyi, 1957 (1944), p. 251] (рус. пер.: [Поланьи, 2002, с. 271]).

45

Эта тема довольно хорошо описана в литературе; см., например: [Katz, Darbishire, 2000].

46

Об эволюции государства всеобщего благосостояния в 1980-х годах см.: [Scharpf, Schmidt, 2000a; 2000b]; предисловие редактора к хрестоматии: [Castles et al., 2010] и в этой же хрестоматии статьи: [Kautto, 2010; Palier, 2010].

47

Среди множества работ на эту тему я выделил бы следующие: [Emmenegger et al., 2012; Goldthorpe, 1984; Palier, Thelen, 2010].

48

На рис. 1.2 показано изменение коэффициента Джини, который является наиболее распространенной мерой оценки неравенства по доходам, для семи стран (мы говорили о них выше). Коэффициент Джини измеряет отклонение фактического распределения доходов от равномерного распределения. Другой мерой оценки неравенства служит доля заработной платы в национальном доходе, т. е. доля тех, кто получает заработную плату, а не прибыль, в валовом национальном доходе. Динамика за 1960–2005 гг. для основных 16 стран ОЭСР ужасает не меньше, чем динамика коэффициента Джини: «Доля заработной платы в национальном доходе увеличилась, как только в период после Второй мировой войны рыночной силе капитала стало угрожать растущее влияние социал-демократических проектов. В последние два десятилетия маятник качнулся обратно – возвращая рыночную силу классу капиталистов. ‹…› Неолиберализм является попыткой вернуть долю доходов капиталистического класса на довоенный