Один мгновенный и острый как укол взгляд Юлиана на нас рассказал мне о его отношении больше, чем все сказанные до этого слова. В нем были гордость, тепло и радость за непутевого сына. Впрочем, теперь-то он путевый, да? Меньше, чем за месяц, да еще перед Новым годом, Влад не только умудрился полностью перевести весь свой бизнес из Москвы в Новосибирск, продать машину, закрыть кредит, взять новый, но и набрать сотрудников и получить заказы. Несмотря на то что параллельно он занимался процессом удочерения Леи, практически полностью меня от него отстранив, чтобы я не встречалась с Юркой.

– Как ты думаешь, нам пожениться до того, как она станет моей дочерью, или после? Как нынче у приличных людей принято? – догадался он спросить у меня.

Договорились, что свадьба будет весной, а станет Лея до этого момента Владимировной или нет – пусть судьба решает.

– Мама! Там был олень! И заяц! И лиса пробегала! – Лея ворвалась в приличное общество как всегда – всей собой. И, не снимая варежек, принялась с сияющими глазами описывать и оленя, и зайца, и лису.

– А белки, белки-то были? – обеспокоенно спросила я.

– Конечно, были, – заверила меня мама. – Они и съели все наши орехи, зайцам не досталось.

– Бабушка сказала, что зайцы орехи не едят! – сообщила мне Лея.

Я затруднилась с ответом. А вдруг едят?

– Ладно, идите переодевайтесь, скоро начнется праздничный ужин!

Мама увела Лею в отданные нам гостевые комнаты, а я смущенно оглянулась по сторонам. Моя шумная дочь нравилась не всем, некоторые считали, что воспитанные дети должны говорить шепотом, а лучше вообще молчать в присутствии взрослых. Но встретила лишь улыбки. А Соня помахала мне рукой, приглашая присоединяться к ним с Асей на широкой кушетке у окна, выходящего на зимний лес.

– Это ведь ваш пони в конюшне? – заговорщицким шепотом спросила она. – Со звездочкой во лбу? Для Леи?

– Тут есть конюшня?.. – вежливо удивилась я. А потом мой мозг догнал заданный вопрос. – НАШ ПОНИ?!

– Ой, это, наверное, сюрприз! – засмеялась Соня. – Надо было Юла спросить.

– Какой пони… – Я оглядывалась по сторонам в поисках Влада, но он успел куда-то деться.

– Всем маленьким девочкам необходим собственный пони, – авторитетно заявила блондинистая Ася, которая пила какой-то сложный смузи из высокого бокала.

– Лея хотела пони, но такого, чтобы в квартиру помещался. Игрушечного! – в панике объяснила я.

– Ну… – Ася хмыкнула. – Не сложилось с игрушечным. Привыкай. У мужчин в этой компании размах грандиозный. Скажи спасибо, что пони только один.

– Господи, надеюсь, мы не повезем его в Новосибирск… – схватилась я за голову.

Судя по выражению Асиного лица, могло быть все, что угодно, даже пони в багажном отделении самолета.

Огонь в большом камине пылал все ярче, разговоры становились громче, на стол уже было накрыто, но запах запеченного новогоднего гуся еще дразнил с кухни, гости то и дело перехватывали то бутерброд, то ломтик сыра, стараясь делать это тайком от хозяйки дома. Под огромной елкой, занявшей половину гостиной, громоздились вавилоны подарков в яркой упаковке, но открывать их решили только утром, когда проснется Лея, которую отправят спать куда раньше полуночи.

Ася и Соня увлеченно делились достижениями своих детей – их не стали мучить взрослым собранием и оставили с няней в детской на верхнем этаже. Карина слушала их с улыбкой, а я сама не заметила, как стала вставлять словечко-другое – там, где могла помочь советом.

Я тут была самой опытной мамой.

Вот так и вписалась, поняв это, только когда увидела одобрительный взгляд Юлиана. Он кивнул мне на вход в комнату.

Там Влад сидел на корточках перед Леей, одетой в праздничное платье – зеленое! – и держал два огромных яблока на палочке. Одно в карамели, другое в шоколаде. Вероятно, предлагал ей выбрать.

Я усмехнулась, когда моя дочь схватила оба и принялась деловито обгрызать их по очереди. Влад так смеялся, что плюхнулся задом на пол и остался в таком положении перед Леей, глядя на нее с восхищением. А ведь впереди еще знакомство с пони! Представляю, сколько будет визга.

Отвернулась, чтобы тайком смахнуть пару слезинок, пока тушь не поплыла. Даже если Влад не сделает счастливой меня, то он обязательно сделает счастливой мою – уже свою! – дочь. Уже сделал. Только за это я могла бы влюбиться в него. Только за это.

Но это лишь малая часть из того, за что я его люблю.

Снова сентябрь. Ольга

Еще теплый сентябрь бросал в нас едва пожелтевшую листву, словно лепестки роз в новобрачных.

Могли бы быть и настоящие лепестки, если бы я согласилась рожать в Москве. Но я не согласилась! И теперь меня встречал только Влад с Леей за руку. Ему-то я и передала тяжелый кулек в голубеньком одеяле. Уф, все руки мне оттянул, 4500, вырастет большим, как дедушка.

– Ну теперь-то ты готова назначить дату свадьбы? – прошипел Влад сквозь зубы, одновременно улыбаясь фотографу.

– Погоди, вот похудею… – Я тоже улыбнулась, держа одной рукой Лею, другой – Влада под локоть.

– Об этом договора не было! Оль, у нас уже двое детей, могу я наконец жениться на их матери? Хватит откладывать, меня отец проклянет и наследства лишит, если мы на Новый год опять неженатые приедем!

– Он же тебя уже лишил наследства? – удивилась я.

– Еще раз лишит, уже запасного! Совсем ничего не останется.

– Ничего, сам заработаешь! – отрезала я, забирая у него нашего сына. – Иди за машиной уже.

Но едва мы сделали несколько шагов к дороге, как у меня случилось дежавю.

Прямо к бордюру подрулил сияющий черный «Мерседес», дверца открылась, и в асфальт впилась острая стальная шпилька высокого сапога.

– Мама… – вздохнул Влад. – И как она меня все время находит? GPS в холку вшила, что ли? Сейчас я с ней разберусь.

– Погоди, – остановила его я. – Дай мне.

Ольга Игоревна не побрезговала подойти к нам сама. Несмотря на теплую погоду, на плечах у нее красовалось меховое манто. Видимо, кто-то напугал свекровь сибирскими морозами, забыв рассказать, что лето у нас вполне себе теплое.

Она остановилась в полушаге от меня, глядя на кулек в моих руках.

– Это ваш внук, – сообщила я очевидное.

– Надеюсь, вы не додумались назвать его Юлианом… – каркнула она.

– Нет, его зовут Елисей! – сообщила Лея.

– Еще того не легче…

Но жесткое лицо мгновенно смягчилось, когда я протянула ей сына.

Она неверяще вскинула на меня взгляд, но осторожно