Шрифт:
Закладка:
Разумеется, допросов было проведено множество, но на стол Торквемаде попали только те, в которых содержалась хоть какая-то полезная информация.
Вот допрос рыбака, который сообразил встать на колени рядом с соседями, но не ослеп потому, что в момент взрыва раскашлялся до слез и протирал глаза, оказался самым подробным.
Больше всего Великого Инквизитора расстраивало, что хотя он и присутствовал там лично, но был ослеплен, как и все. А что мог рассказать неграмотный рыбак?!
«О чем-то они еще поговорили, может даже и поспорили. Нет, язык незнакомый, никогда такого не слышал. Потом тот, что поменьше ростом, прямо на поленницу вспрыгнул, старика за шею схватил и задушил. А второму, который моложе, что-то сказал, и тот головой закивал. Веревки он ножом разрезал, и пленник этот сам с ними добровольно побежал. А было их всего трое, и одежа на них была совсем чужая, вся в пятнах каких-то, но добротная. А больше я ничего и усмотреть не успел.»
Великий Инквизитор не занимал бы свой пост, если бы после нападения не смог сложить два и два. Вместо того, чтобы отправить людей в погоню за демонами, он приказал готовить суда для перехвата.
— Стреляйте не раздумывая! Их каравелла называется «Россия». Кто знает, что значат эти дьявольские буквы, но пишется это вот так, — он передал капитану городской стражи пергамент с надписью и добавил: — Перекройте выход к морю и стреляйте сразу, как увидите их. Капитанам скажите: церковь щедро оплатит все расходы!
Сплетни и разговоры об этом событии сделали зиму в Палос-де-ла-Фронтера незабываемой. Легенда обрастала подробностями и деталями от одного разговора к другому и разносилась по миру, пусть и медленно, с помощью торговых судов и любящих приврать моряков.
В порту стояла достаточно судов, но не все могли немедленно отплыть. Где-то была распущена команда, где-то шел ремонт. Однако обещание Великого Инквизитора сделало свое дело, и два капитана, которые сочли возможность безнаказанно попалить в беглецов достаточно соблазнительной, вышли навстречу приключению.
Бой был короток и смертоносен: с каравеллы вырвался луч дьявольского света, от которого, мгновенно вскипев, начала парить вода в реке. Как только чудовищный луч коснулся одного судна, оно вспыхнуло так, что моряки еле успели спрыгнуть в холодную воду. Второе судно, не успевшее подойти так близко, резко сменило курс. Кто знает, что это была за дьявольщина…
Из воды выловили практически всех, но слишком много народу наблюдало с берега. Да и сами моряки, пережившие потрясение, не собирались держать язык за зубами.
Церкви эта охота вышла достаточно дорого. Пришлось оплатить не только стоимость судна, но и часть груза, который не успели снять. Среди высших церковных чинов пошли разговоры о том, что Томас Торквемада потерял хватку…
Педро Видалес с холодным равнодушием наблюдал, как после этой чудовищной истории затухает интерес к жизни в Великом Инквизиторе. Два эти события, последовавшие одно за другим, подорвали в Торквемаде что-то существенное, глубинное. Может быть, веру во всемогущество инквизиции? Или же веру в собственные силы?
Вероятно, ситуацию возможно было переломить, но Педро не желал такого поворота. Предательство кумира что-то сломало и в нем. Проводив через пять месяцев скончавшегося от простуды Томаса Торквемаду в последний путь, он просто вздохнул с облегчением.
Его, как личного секретаря покойного Великого Инквизитора, ждала неплохая церковная карьера.
* * *
«На дело» ходили втроем. Сам Рим, очень вовремя вернувшийся Бык и Чук, взятый просто для страховки. В общем-то все прошло гладко, как и ожидалось. Кроме одной забавой детали: перепуганного молодого еврея, которого Бык снял с костра.
— Ну, не оставлять же его там было?! Старик к этому времени уже помер. Я пульс поискал, но там глухо. Губы синие. Думаю, сердце не выдержало. А парня бросать жалко стало.
Босой «парень» в это время торопливо перебирал ногами, стараясь не отстать от спасителей. Тащить его через стену не решились: он чуть прихрамывал, да и похоже, был изрядно избит. Во всяком случае, ногтей на ногах у него осталось меньше половины.
Рим с содроганием подумал, что они, молодые здоровые мужики, тепло одеты. А этот бежит вслед за ними босой по заледеневшей мостовой. Коротко переговорив с Василием, свернули к воротам.
Там несколькими выстрелами уложили спать даже не успевшую ничего понять охрану и прихватили коня. На него и взгромоздили совсем уже обессилевшего парня. Тот не ныл и не жаловался, но без конца бормотал что-то на языке, который никто из них не понимал.
К загруженному судну вышли ближе к полудню. Разумеется, швартоваться в порту было бы глупо, поэтому, хоть капитан и был не слишком доволен, место нашли в сторонке. Посигналив с берега, ждали, пока за ними пришлют шлюпку. Бык, чертыхаясь и матерясь, разбирался в конской упряжи.
— Нахреначили тут пряжек и крепежей… Да стой же ты спокойно, скотина! Был бы ты мордой получше, взяли бы с собой. А так всю жизнь свою и будешь солдат возить.
Сбрую бросили прямо на берегу, а коня просто хлопнули по заднице и отпустили — сам найдет дорогу.
Бывший пленник, наконец-то отдышавшись и немного очухавшись, с опаской смотрел на своих спасителей: и светошумовые гранаты, и мгновенно упавшие от выстрелов охранники на воротах произвели на него неизгладимое впечатление. Кажется, он уже начал раскаиваться, что увязался за спасителями.
Рим хмуро спросил:
— Может, останешься в городе? Есть где укрыться?
— Нет, никто не захочет рисковать…
— Как тебя зовут?
— Давид, сеньор.
На испанском он говорил с заметным акцентом, но понять его было можно. Глядя на подгребающую к берегу лодку, Разумовский сказал:
— Мы уплываем отсюда достаточно далеко. Можешь отправиться с нами, но потом не жалуйся.
Давид промолчал. То ли совсем некуда было идти, то ли настолько вымотался, что плохо соображал.
На корабле, попросив Анжелу обработать парню раны, Андрей вышел на капитанский мостик.
— Куда мы плывем? — спросил Бланко Кардосо.
— Выйдем в море, капитан, вы получите карту. Не волнуйтесь, она будет достаточно подробной.
У города наперерез им двинулись два судна. Было прекрасно видно, как на
