Наверное, сыграло свою роль и мое личное отношение к Его Величеству. Пацаны смотрели на Божьего помазанника как на нечто сакральное, святое. Даже Дмитриева приосанилась. Не каждый день подобное случается. А я видел стареющего самовлюбленного мудака, опьяненного властью и не любящего проигрывать.

На церемонию награждения Император не остался. Похлопал, держа свои белоснежные перчатки, будто бы сам себе, а после через широкий коридор жандармов вместе со своей свитой удалился. И на меня не взглянул.

Теперь слово взял тот самый пузатый дядька. Как я понял, начальник некоего спортивного департамента, который этот турнир и устроил. В целом, мужичок мне понравился. Говорил мало и по существу. Судя по взгляду, происходившее здесь было ему явно по душе, и номер он не отбывал.

Дядька поздравил «Чекуш» с третьим местом, надев на каждого медаль. Затем перешел к «Пажам». Причем многие из «новеньких» демонстративно снимали награду после того, как организатор отходил. И наконец очередь дошла до нас.

Физиономии моих парней светились от счастья. Казалось, они сами не до конца верят в то, что произошло. И лишь когда нам принесли небольшой, но очень тяжелый кубок, в отличие от той жести, которую вручают в моем мире, они оживились. Я взял трофей в руки, выждал паузу и под крик команды: «Петербургские крылья!» поднял над головой. А после передал по рукам, чтобы каждый мог прикоснуться к кусочку победы.

Домой я ехал совсем опустошенный и вымотанный. Ноги ужасно болели, голова не соображала, а тело казалось ватным. Единственное — с лица не сходила глупая улыбка. И даже недобрый взгляд следующего за мной Черевина не мог испортить настроения.

Зато смогли домочадцы. Как только я переступил порог собственного дома, ко мне кинулся бледный как простыня Илларион. Он беззвучно шлепал губами, но никаких звуков не воспроизводил. Я даже всерьез забеспокоился. Не инсульт ли у него?

Но слуга хоть и волновался, а двигался вполне сносно. И все время указывал на кухню. Пришлось туда пройти.

Вокруг стола с самыми серьезными лицами сидели тетя и Пал Палыч. Судя по нетронутому чаю в чашках и тонкой пленке сверху, сидели довольно давно. Все внимание обитателей дома оказалось приковано к двум белым конвертам посередине. На которые тут же и стал тыкать Илларион.

— Вот… — наконец произнес слуга. — Четверть часа назад принесли.

Оба конверта с печатью дома Романовых. Только на одном он был с короной, на другом — без. Начал я, соответственно, с того, что попроще, оставив сладкое на десерт.

Письмо оказалось от Его Высочества Владимира Гергиевича Романова, который приглашал меня и тетю на свой день рождения. Учитывая, что видел я его один раз, то вряд ли кузен Императора делал это по доброте душевной.

Открыв второй конверт я убедился, что именно так дело и обстоит. Его Величество поздравлял меня с победой в споре и рассчитывал увидеться на скромном фуршете брата. Где надеялся рассчитаться с долгом.

Угу, понятно почему два письма. Необходимо приглашение лично хозяина дома, поэтому Владимир Георгиевич и написал послание. Но на самом деле подобная инициатива ему не принадлежала. Забавно, когда даже твой день рождения является лишь очередным поводом для разрешения дел старшего брата. С другой стороны — он Император, против такого не попрешь.

М-да, отдохнул после матча, чтоб его. Всего полтора часа осталось. А у нас и конь не валялся.

— Так, Илларион, живо идите с Марией Семеновной в ближайший магазин женской одежды. Нужны туфли, платье и что еще в таком случае надевают. Спросишь у продавца-консультанта.

— У кого? — не понял слуга.

— Ну, лавочника. Или кто там будет.

— Коля, а что происходит? — нахмурилась тетя.

— На день рождения к Романову едем.

— Ик… — вздохнул Илларион, но казалось, будто у него внезапно закончился воздух.

— Не икай, не к самому, всего лишь к брату.

— Ик… — повторил слуга, демонстрируя, что мое отношение к власти ему в корне не нравится.

— Быстрее, пока я воду грею и моюсь. Времени в обрез.

Я сам заметался по дому, словно ошпаренный. Даже про больные ноги забыл. В итоге — помылся едва теплой водой, до красноты натирая себя мылом. И впервые пожалел, что не послушался Иллариона. Он мне давно говорил, что следует купить хотя бы цветочной воды или «бергамонтного» одеколона. Я же все отмахивался. Видал цены на местную туалетную воду — лучше уж мыться каждый день.

Теперь же выходило, что придется разносить вокруг ароматы кускового недорогого мыла, которое мы брали в ближайшей лавке. Ну и ладно. Сами приглашали. Я к ним не напрашивался. Короткого «ты выиграл» и дворянской грамоты по почте или с посыльным, было бы достаточно.

И тут меня прошибло. Как я туда тетю повезу? Она же теперь маг. Конечно, тетя Маша активно не использует дар в привычном нам смысле. Не создает формы у всех на виду, не вкладывает туда силу, но что будет, если кто-то решит поглядеть на нее Взором? С другой стороны, это все-таки второй ранг.

Хотя рисковать не хотелось. Я чертыхнулся, вспомнив защитное заклинание Конвоя, из-за которого не мог рассмотреть, что происходит за стенами их дома. Хотел узнать, но так и не успел. А теперь Черевин мне точно не скажет. Правда, оно бы мне и не подошло.

Необходимо нечто более убойное и подходящее под мой случай. Некий Антивзор. Хорошо, будем мыслить логически и отталкиваться от первоисточника.

Я порылся в книгах и нашел точную форму Взора. Взял листок с карандашом и стал быстро накидывать новое заклинание. Будочник говорил, что это все довольно просто. И можно колдовать вообще всем, чем только захочешь. С другой стороны, ничего особенно сложного я и не делал. Просто перевернул заклинание, нарисовав пару дополнительных контуров для усиления. Грубо говоря, обернул его. К моменту, когда тетя закончила с шопингом, заклинание было готово.

— Коля, можно тебя на минуту? — позвала она.

Я спустился и ошарашенно открыл рот, не в силах произнести ни слова. Нет, то, что тетя для своего возраста даже несмотря на любовь к алкоголю выглядит неплохо, я знал. Но никак не ожидал подобного преображения.

Мария Семеновна, а по-другому теперь и не скажешь, оказалась облачена в темно-синее платье длинного покроя, приталенное, с узкой юбкой по последней моде. Волосы убраны назад,