То, что было нам предъявлено через пять минут, заставило нас собраться в тесный кружок (собрались все 11 человек, включая Старого - вокруг лежащего Сереги).

Ребята нашли в лесу еще одного дохлого ганса. А у трупика нашли пистолет, который и изъяли "как учили" - нежно, двумя пальчиками - и в пакет полиэтиленовый. Угадайте, почему? А потому, что изъятым пистолетом оказалась "беретта-92" под патрон 9х19 "Парабеллум". Выпуск этого ствола начался только в 72-м году. 1972-м, естественно.

Сложностей с помещением для работы на станции не возникло. После того как нашу группу расселили по двум двухкомнатным номерам в имевшемся на базе домике для размещения "крючков", а одного из гансов привели в пригодное для проведения следственных действий состояние (второй, к сожалению, все-таки откинул копыта по дороге). Нам отвели то, что и должны были отвести для работы такой, как наша, в условиях, приближенных к боевым - то есть комнату в бункере. Ну не могут же сатрапы вести допрос вражеского шпиона в каких-то других, более цивилизованных условиях? Традиция, понимаешь, а традиции надо уважать. Хотя, если честно, бункер оставлял гораздо менее гнетущее впечатление, чем следственные кабинеты "Крестов" или "Четверки" - озаботиться прикручиванием к полу столов и стульев на базе, видимо, никому не пришло в голову. Кроме того, отведенное нам помещение ранее по своим функциям являлось чем-то вроде камбуза - судя по наличию в нем холодильника, морозильной камеры и микроволновки, а также некоторого продуктового запаса. Другого, более подходящего помещения не нашлось - на выбор была либо комната для сна, либо комната для приготовления пищи - все другие подземелья РЛС были напичканы всяческой аппаратурой, и тащить туда немца было незачем. Старый, кстати, в подготовке этого действа не участвовал - он был по горло загружен проблемами размещения на базе своих бойцов - все-таки тридцать не служивших ранее парней двадцати лет от роду - это та еще головная боль.

В допросе первенца хотели принять участие все - в основном по принципу, достаточно четко сформулированному в незабвенном мультфильме "Тайна третьей планеты": "А хотите, я его стукну - и он станет фиолетовым. В крапинку". Но мы с Андрюхой твердо решили соблюдать нормы приличий, в смысле - процессуальные нормы. Ну - или почти. Все-таки найти в местных условиях адвоката в порядке 49-й было несколько затруднительно, да и с переводчиком, возможно, пришлось бы напрягаться. Однако, к нашему счастью, вторая проблема отпала сама собой - немец оказался вполне себе русскоговорящим. Вова, как старший из фэйсов, сказал, что он это зрелище пропустить не может в силу своих функциональных обязанностей, и нам пришлось с ним согласиться.

Именно так все и началось. Возмущению младшего сержанта Алексея Федоровича Фролова, 1921 года выпуска, уроженца г. Буй Костромской области, холостого, сына Пелагеи Евграфовны Фроловой, проживающей в г. Буй, призванного Буйским РВК, имеющего 1-ю группу крови, не было предела. В качестве документа, удостоверяющего его личность, он силился предъявить уже изъятый у него медальон с двумя экземплярами заполненных вкладышей, в которых мы все, что он пытался нам поведать, прочитали самостоятельно - еще по дороге. Немца подвела немецкая аккуратность. Суть в том, что на бланке вкладыша, отпечатанного типографским способом, стояла дата его выпуска - 1937 год. Но Володя, нечаянно интересовавшийся еще в своей спецшколе вопросами подтверждения личности военнослужащих в зоне боевых действий, объяснил нам, что с марта 1941-го года бланк вкладыша был другим. То есть у нашего "клиента" медальон был новый, а вкладыш в него - старый. Кто-то, может быть, на это бы и купился - мол, что было, то и выдали. Но, не я.

- Значит, зовут тебя Алексей, ты - боец... Ну, пока не важно, чего именно ты боец.

Я снял трубку стоявшего на столе внутреннего телефона и связался с дежурным по части.

- Дежурный по части капитан Хурбурмыркин - как и в случае с пилотом, разобрать фамилию было сложно, поэтому пришлось общаться почти официально:

- Товарищ капитан, это следственная группа беспокоит. У вас в части есть склад?

- Конечно, есть, товарищ следователь.

- А на складе есть бланки заявок на отпуск неважно чего?

- Так точно, есть.

- А не могли бы вы поручить отобрать несколько образцов бланков и направить бойца к нам, в застенки, с этими образцами?

- Сейчас сделаем.

"Алексей" недоумевающее смотрел на меня - наверное, никак не мог понять, с кем он беседует, почему его не бьют и где, в конце концов, жид-комиссар. Одновременно с недоумением он косил лиловым глазом (нет, нет - никаких незаконных методов - во всем виновата контузия) на россыпью лежащий на столе Вовкин "Парламент" - пачку мы, от греха подальше, на стол не выкладывали - на ней было слишком много информации, не предназначенной для неокрепших арийских мозгов - начиная от страны, Минздрав которой в последний раз предупреждает, заканчивая местом изготовления этого самого "Парламента".

- Закуришь? - спросил Андрюха, традиционно выступая в роли "доброго следователя".

"Алексей" сглотнул слюну. Вова вставил ему в рот сигарету - руки допрашиваемого, во избежание эксцессов, были надежно скованы "браслетами" за спинкой стула - и дал прикурить. Блин, ну всему этих фэйсов учить надо! Видели бы вы "Лешины" глаза в момент, когда он прикуривал от пьезозажигалки! Я посмотрел на Вову пристальным взглядом,тот смущенно сказал: "Упс!", чем привел пленника в еще более задумчивое состояние - видимо, значения слова он не знал - и теперь судорожно перебирал в голове список возможных расшифровок.

Тем временем к нам, пошептавшись о чем-то с операми на входе, зашел боец, притащивший кучу всяческих бланков заявок на отпуск того и сего.

- Ну, "Леша", смотри. Вот этим бланкам, - показал я на разложенные веером на столе бумаги, - по два-три года. Видишь, какого они за это время стали цвета?

Бланки, естественно, были желтые - это выдающаяся особенность хранения бланков в России, со времен царя Гороха. Даже будучи упакованными в плотную оберточную бумагу, они ЖЕЛТЕЮТ.

- А теперь посмотри на свою ксиву, - я помахал перед его носом вкладышем, извлеченным из медальона. Бумага, выпущенная не позже 1937 года, была БЕЛОЙ. Не просто белой - идеально белой. - Так что, друг сердешный, давай договоримся так: ты не будешь тратить свое и наше время. Я человек от природы ленивый, и крайне не люблю тратить свое время на очевидные вещи. Поэтому предлагаю тебе следующее: ты сейчас быстренько рассказываешь нам все,