Таблица 9. Потери сторон в сентябре 1939 г.[426]

Большая часть оказавшихся в советском плену польских военнослужащих была сразу же распущена по домам. В лагерях НКВД оказались 125 803 человека, что привело к значительной перегруженности лагерей[427]. На основании решения Политбюро ЦК ВКП(б) и постановления СНК СССР № 1626‐390сс от 3 октября было решено распустить по домам оставшийся рядовой состав[428]. Согласно приказу наркома обороны № 575118 с 9 октября началось отправление эшелонов в Барановичи и Тарнополь, распускаемых военнопленных следовало обеспечить питанием и санобработкой[429]. К 19 октября по месту жительства было отправлено 40 769 человек. В 1939–1941 гг. было передано Германии 43 054 человека, а немцы передали СССР 13 575 человек[430]. Согласно официальному заявлению советского правительства от 14 апреля 1990 г., весной 1940 г. было расстреляно 15 131 военнопленных польских офицеров и полицейских. Однако появившиеся исследования и документальные публикации[431], как, впрочем, и расследование Главной военной прокуратуры РФ, отнюдь не прояснили данную проблему.

Ныне в Российской Федерации возникла публичная общественная дискуссия по этому вопросу, в ходе которой стало очевидно, что никаких однозначных доказательств вины советского руководства до сих пор не найдено[432]. Использующиеся в качестве таких доказательств записка Л.П. Берия в Политбюро ЦК ВКП(б) от 29 февраля 1940 г., выписка из решения Политбюро от 5 марта 1940 г. и записка председателя КГБ А.Н. Шелепина Н.С. Хрущеву от 3 марта 1959 г., прежде всего, вызывают серьезные сомнения в своей аутентичности. Кроме того, в записке Берия и выписке из решения Политбюро речь идет не о поголовном расстреле военнопленных польских офицеров, а о разрешении создаваемой для рассмотрения их следственных дел комиссии (тройке) НКВД выносить в том числе и смертные приговоры. Иначе непонятно, зачем вообще была нужна эта комиссия. Именно приговоры этой комиссии, а также материалы о приведении этих приговоров в исполнение явились бы прямыми доказательствами вины тогдашнего советского руководства в расстреле определенного количества польских офицеров. В литературе имеются сведения о том, что всего было расстреляно 3 196 военнопленных, причастных к уничтожению советских военнопленных в 1920–1921 гг., к борьбе против левого движения в Польше и совершивших тяжкие уголовные преступления на территории СССР уже после пленения. Однако совершенно очевидно, что к трагедии в Катынском лесу эти репрессии вообще не имеют никакого отношения. Ведь в Катыни польских военнопленных расстреливали в основном из немецкого оружия, а трупы в могилы укладывали по методике, разработанной летом 1941 г. обергруппенфюрером СС и генералом полиции Ф. Йеккельном. В любом случае, все эти проблемы требуют тщательного, всестороннего и обстоятельного расследования с рассекречиванием всех, имеющих хоть какое бы то ни было отношение к этим вопросам документов в российских и зарубежных архивах.

Подводя итоги Польской кампании, В.М. Молотов заявил на V сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г., что «правящие круги Польши не мало кичились «прочностью» своего государства и «мощью» своей армии. Однако оказалось достаточным короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем – Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора»[433]. Еще 1 октября Политбюро ЦК ВКП(б) приняло программу советизации Западной Украины и Западной Белоруссии, которая стала неукоснительно осуществляться[434]. Проведенные выборы «показали, что подавляющее большинство населения этих регионов согласилось с установлением советской власти и присоединением к Советскому Союзу»[435]. Избранные 22 октября Народные собрания Западной Белоруссии и Западной Украины 27–29 октября провозгласили Советскую власть и обратились с просьбой о включении их в состав СССР. 1–2 ноября 1939 г. Верховный Совет СССР удовлетворил их просьбу[436]. Территория, занятая советскими войсками, «была освобождена от помещиков и капиталистов», и ее народы «получили возможность воссоединиться с братскими народами ВЕЛИКОЙ СТРАНЫ СОВЕТОВ и единой дружной семьей крепить великое дело ЛЕНИНА – СТАЛИНА, дело построения коммунизма»[437]. Этими событиями завершилось решение польского вопроса в 1939 году.

Начало войны в Европе в сентябре 1939 г. оправдало самые худшие опасения Кремля. Оказалось, что Англия и Франция не готовы к реальному столкновению с Германией, и вместо быстрого поражения Германии, при фактическом невмешательстве западных союзников, была разгромлена Польша. Политика «умиротворения» принесла свои неизбежные плоды, продемонстрировав неспособность Лондона и Парижа отстаивать свои собственные интересы. Можно по-разному объяснять позицию Англии и Франции, но никуда не уйти от того факта, что союзники бросили Польшу на произвол судьбы. Причем, как теперь известно, эта позиция Лондона и Парижа не была какой-то импровизацией, возникшей под влиянием событий. Нет, это была заранее сформулированная и неуклонно проводимая в жизнь стратегическая линия англо-французских союзников, определявшаяся политикой «умиротворения» Германии. Поэтому трудно понять позицию исследователей, считающих, что союз с Англией и Францией отвечал интересам СССР, которому в этом случае пришлось бы вступить в войну с Германией на территории Польши при полном бездействии союзников на западе[438].

Добившись обеспечения своих интересов в Восточной Европе благодаря договору о ненападении, Советский Союз внимательно следил за развитием событий в Европе, готовясь использовать их к своей выгоде. Пассивная позиция Англии и Франции, имевших возможность разгромить Германию уже в сентябре 1939 г., позволила советскому руководству активизировать свою политику в отношении Польши, которая в течение большей части межвоенного периода рассматривалась Москвой как враг № 1, и приступить к ревизии границ, навязанных ему в 1920–1921 гг. в результате польской агрессии. Германское руководство стремилось вовлечь СССР в войну с Польшей, чтобы продемонстрировать германо-советский «союз», но Москва успешно избежала этой опасности. В основу советской пропаганды с объяснением причин вмешательства в германо-польскую войну были положены идеи обеспечения государственных интересов СССР и защиты украинского и белорусского народов в условиях распада Польши. Советскому руководству удалось совместить эту антигерманскую по сути пропаганду и сотрудничество с Германией в разделе Польши.

Фактически Советский Союз восстановил «линию Керзона», предложенную еще в 1919 г. странами Антанты в качестве восточной границы Польши. В результате удалось добиться того, что Лондон и Париж рассматривали действия СССР как меньшее зло по сравнению с германской оккупацией всей польской территории. Это вынужденное признание прозвучало 1 октября 1939 г. в радиовыступлении военно‐морского министра Англии У. Черчилля, заявившего, в частности, что «для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае, эта линия существует, и, следовательно, создан