Чего глустишь? — спросил я, встав рядом.

— Через пару месяцев мне исполнится шесть, — пояснил он, думая, что я хоть что-то понял.

— Плиготовлю тебе подалок. Видел, на кухню завезли новую палтию батончиков.

— Ты не понял. Когда тебе исполняется шесть, переводят в другой пансионат. Тренировки жестче, условия тоже. К тому же, я слышал, что там и ученики полные отморозки.

— Хуже Плохолова? — нахмурился я.

— Этот сопляк даже в подмётки им не годится.

— Ого, — присвистнул я и похлопал друга по плечу. — Ты не пележивай. Как только я добелусь до пелвых стлочек лейтинга, то слазу же пелеведусь в твой пансионат. И вместе мы поставим всех на колени! — Я улыбнулся и погрозил кулаком невидимому противнику.

— Надеюсь, что…

Зазвучала сирена, и мы побежали на занятия. Точнее, побежал Сергей, я же как всегда прогулял. Это было чревато выговором и наказанием в виде мытья туалетов, но даже это увлекательнее гимнастики. Да к чёрту гимнастику! Суставы у меня до сих пор такие гибкие, что хоть ногу за голову закидывай. А вот послушать, чем живёт магический мир, бесценно!

Я, как всегда, прятался снаружи и прислушивался к тому, что рассказывала престарелая дама лет шестидесяти. Её голос дребезжал, как консервная банка, пляшущая по асфальту, а из кабинета нестерпимо разило духами — кажется, это была лаванда. С одной стороны, мне хотелось попасть внутрь и заниматься со всем наравне, а с другой… Я бы там задохнулся, уж слишком сильно там воняло приторными сухими цветами.

— Таким образом, мы имеем всего три способа восстановления маны, — проскрежетала старуха, в такт скрипя мелом по доске. — Первый — естественный. Он же — восстановление с помощью ядра маны. Второй способ — иссушающий. Когда вы залезаете в долг собственного тела и используете жизненную силу вместо маны.

— А не лучше ли залезать в долг, а потом подольше отдыхать? — выкрикнул кто-то из учеников.

— Прежде, чем говорить, поднимайте руку. И нет, не лучше. Каждый раз, когда вы влезаете в долг, вы разрушаете собственное здоровье и уменьшаете продолжительность жизни. Безусловно, если вопрос стоит между жизнью и смертью, то и этот способ сгодится, — меланхолично ответила преподавательница и снова заскрежетала мелом по доске.

— Можно я⁈ Можно? — послышался писклявый голосок.

— Говори, — вздохнула женщина.

— Третий способ ведь самый лучший, да?

— Вовсе нет. С чего вы взяли?

— Но как же? Ведь слёзы мирозданья восстанавливают ману быстро и без ущерба здоровью! — возмутился какой-то смутно знакомый мне парнишка.

— Вы правы, но лишь от части. Слёзы — действительно малы. Кстати, никто не говорит полного названия Слёз. Их называют либо сокращённо СМ, либо просто «Слёзы». Так вот, их очень часто используют во время военных компаний, а также при походах в разломы. Но! — Женщина ударила по доске мелом и сделала театральную паузу. — После каждого приёма Слёз необходимо проходить медицинский осмотр. Видите ли, они восстанавливают ману, всё так. Вот только в их составе имеется психотропное вещество, из-за которого вы ощущаете небывалый прилив сил, чувствуете себя всемогущим.

— Звучит здорово, — хмыкнул парнишка.

— Здорово — до тех пор, пока не появится зависимость. После чего ваше ядро маны перестанет вырабатывать ману и станет бесполезно. Чтобы использовать ману. вам придётся снова и снова использовать Слёзы, до тех пор, пока ваша нервная система не даст сбой.

— А что будет потом?

— Неконтролируемый психоз. Вы потеряете над собой контроль и начнёте убивать всё, что движется. А когда вокруг никого не останется, то просто лишите жизни сами себя.

— Вот это уже интелесно, — прошептал я и услышал приближающиеся тяжелые шаги.

В классе повисла гнетущая тишина, я зыркнул, ища пути к отступлению, но было поздно. Дверь распахнулась и на меня посмотрела Ирина Парфирьевна. Седовласая преподавательница с тугим пучком, собранным на макушке.

— Михаил, на вас ежедневно поступают жалобы. Если вы прямо сейчас не вернётесь на занятия, то я… — устало сказала женщина.

— Илина Палфильевна, да я плосто в туалет шел, — улыбнулся я и заметил скепсис на её лице.

— Не держите меня за дуру. Туалет совсем в другой стороне.

— А можно я дослушаю лассказ и уйду? Уж очень интелесно, — попросил я, но преподавательница отрицательно покачала головой.

— Занятия по базовому контролю маны — лишь для тех, кто достиг пяти лет и способен её ощутить. Вам здесь делать нечего. Всего доброго.

Дверь захлопнулась перед моим носом, обдав душной волной лаванды. Что там она сказала? Занятия для тех кто может чувствовать ману? Ну хорошо. Я покажу тебе, что не только могу её чувствовать, но и контролировать. Зловеще улыбнувшись, я приложил ладонь к двери.

По деревянной створке пополз иней, а во все стороны хлынули волны холода. Дверь побелела, потом посинела, покрылась ледяной коркой и треснула. Следом за одной трещиной пошли новые. Мелкая сетка паутинок-разломов покрыла створку снизу доверху, и я понял, что подготовка фокуса завершена. Потянул на себя ручку — и дверь рассыпалась на десятки осколков.

Меня качнуло в сторону от излишнего расхода маны, но я сделал вид, что всё в порядке. Из аудитории на меня смотрели пятьдесят учеников и посмеивались. Видать, думали, что скоро последует наказание за порчу собственности пансионата. Но за что меня наказывать? Я ведь специально… эммм в смысле, не специально.

— Ой, а сё так низя было делафь? — изобразил я удивлённое лицо, а заодно начал лепетать так, как будто ещё не исправил пару речевых дефектов. — Илина Палфильевна, похозе я по васым лекомендациям наусился контлолю маны. Возьмите меня в усеники. — Я попытался сделать милое выражение лица, но, кажется, демоническая улыбка пробилась сама собой.

— Нет, это безобразие какое-то! Пошел прочь! Я обо всём сообщу барону, и тебе мало не покажется! — закричала учительница и швырнула в меня мелом.

Я отскочил в сторону, и белёсый огрызок, вылетев в коридор, разбился об пол, украсив его затейливой белой кляксой. Наивная. Думала напугать меня отцом? Хоть мы и не встречались лично, но я начинаю понимать, как работает его мышление. Как только Архаров узнает о том, что я учудил, то тут же даст мне зелёный свет.

* * *

Екатеринбург. Берег озера Шарташ.

Родовой особняк Архаровых.

Барон сидел за рабочим столом, пил кофе и читал утреннюю газету, в