— Улетаешь? — радовался тому, что приносил мне наслаждение.

— Ты знаешь мое тело лучше, чем я сама.

Хихикал, смотря на мою реакцию, как я корчусь от экстаза.

— Долго будешь меня мучить? — вцепилась ногтями в его спину.

— Еще немного. Кайфую, от твоего похотливого лица и затуманенных глаз.

Толкнулся глубже, на всю длину. Округлила глаза, раньше не испытывая такого еще большего наслаждения. Вот, немного бы, сильнее и резче и я кончу. Совсем чуть-чуть.

— Сань, пожалуйста. — молила о разрядке, извиваясь под его телом, ища правильный угол. Но муж не поддавался на уловки, крепко держа мои бедра руками.

— Не шевелись. Сейчас все будет.

В тот момент, когда я уже дошла до края возбуждения, Сашка, как знал, прочитал мои мысли заранее, и вошел сильно и резко, изливаясь в меня, а я финишировала, плотно сжав его член в себе и дрожа всем телом так, как не дрожала никогда.

Отдышавшись, спросила.

— Мне порой кажется, что ты на своих парах этому обучаешься.

— Не совсем, я много читаю, не по теме предстоящих пар, а с тобой тренируюсь.

— Помню, как поймала тебя за просмотром порно. — захихикала. — Видел бы ты свое лицо.

— Ага, и обиделась. Что я мог сделать, если ты мне не давала?

— Эй. — хлопнула его подушкой по голове. — Я боялась сильно.

— Да, зато сейчас. За уши не оттянешь, извращенка. Вытрахала из меня все силы.

— Не правда. Это ты, половой гигант.

— Благодарю, сударыня. — приложил руку к груди. — Предлагаю, пойти на третий забег.

— А сбежать можно? Мне надо в душ. — отбросила одеяло в сторону, убегая от него.

— Представляешь, мне тоже туда надо. — побежал за мной.

После третьего раунда, силы начали покидать меня, хорошо, что в номере помимо душа, стояла большая ванна, в которую мы оба поместились, не смотря на наш высокий рост.

Сашка намыливал мои волосы, параллельно массируя кожу головы, своими умелыми пальцами.

— Сань? — спросила, давно надо было поднять этот вопрос.

— А?

— Может, хватит уже кончать в меня? Есть же презервативы, но если не хочешь с ними, то я схожу к врачу, пускай выпишет мне специальные таблетки.

— Нет. — категорично ответил. — Я не буду заниматься любовью со своей женой облаченный в резину. За таблетки скажу, многотысячное нет. Ты не в курсе, какие от них побочки.

— Такими темпами, я скоро стану пузатой.

— И что? Не хочешь детей от меня? — развернулась к нему лицом.

— Хочу, но я не думала об этом настолько скоро. Как-то все быстро. Вот потом, как закончим учебу, тогда, да, можно. А сейчас я не знаю. А сколько ты хочешь детей? — при упоминании о детях, глаза Сашки заблестели, улыбка настолько стала яркой, что осветила все помещение вокруг нас.

— Кучу. Маленьких голожопых детишек.

Я рассмеялась.

— Как это кучу?

— Ну, много. — умыл лицо водой. — Половина будет похожа на тебя, а другая на меня.

— И все девочки. — перебила его.

— О, нет. Давай хотя бы одного пацана. Мне нужен напарник, с кем я буду вести разговоры по-мужски? Пинать мяч?

— Ты такой мечтатель. — подплыла к нему, нежно целуя в губы. — Я так тебя люблю, мой Сашка.

— Снежинка моя. Ты будешь самая счастливая, я тебе это обещаю.

Глава 22

Саша

Наши дни

Месяц прошел с того дня, как я видел, Снежу в последний раз.

Второе февраля. Наше знаковое событие, годовщина со дня свадьбы и год, как я почти ее не потерял, в жуткой автомобильной аварии.

«— Зачем ты это делаешь? Давай, ты либо меня отпускай, разводись и катись ко всем своим чертям, точнее блядям, либо мы живем, как раньше и любим друг друга. Рожаем детей и становимся счастливой семьей, в конце концов. — дорога была не посыпана, сплошное стекло. Снежа, медленно вела машину, спокойно разговаривая со мной. Догнал ее, когда Стеша устроила мне мозговой штурм в подъезде, увидев девушку в моей квартире, а жена в очередной раз пришла и стала свидетелем спектакля, который я каждый раз, ставил специально для нее. Снежинка, могла быть спокойна внешне, но я знал, какой болезненный ад творится у нее внутри.

Молчал, осознавая, на протяжении скольких лет мучаю ее, прихожу, люблю, ухожу и снова мучаю.

— Расскажу всем, что мы женаты и сразу же расскажу, что разводимся. Одним выстрелом убью всех зайцев.

— Нет. — выдал твердо. — Мы не разводимся.

Снежа, засмеялась.

— Ты конченый, Саш. Реально. Не знаю, в каком месте были мои глаза. Наверное, в жопе. У меня внутри нахрен ничего не осталось, а все из-за тебя. Ты уничтожил во мне все. Прикинь? Если замысел был таков, то поздравляю, у тебя ахрененно вышло.

Конченый, подписываюсь под каждым словом. Да, и делал тебе больно целенаправленно, чтобы первая порвала со мной, но ты терпела десять лет.

— Стеша, права. Мне без тебя не дышится. Какую — бы хуйню ты не творил. Ноги сами бегут к тебе, а руки тянутся.

Смотрел на любимую, как она тает. Одинокая слеза вырвалась наружу, и полетела, словно кристаллик льда, вниз по ее щеке, ловко прячась в мехе ее шубы.

Яркий свет, летящей встречной малины, ослепил меня.

— Снежааааа. — заорал на всю машину. Схватил руль руками, но она уже выкрутила его вправо, тем самым подставив свою сторону под удар. Свист, грохот, моя подушка безопасности сработала. Машина остановилась.

Не было времени отключаться и наводить панику, ждать пока нас спасут. Открыл глаза, смотря, что голова, Снежи, лежит на руле. Открыл дверь, выбегая из машины. Нас отбросило в отбойник. С трудом открыл водительскую дверь.

— Парень, не трогай ее. — крикнул, кто-то.

— Иди на хуй. Звони в скорую. — заорал ему, трогая на шее пульс. Слабый, но бьется. — Снежа. — поднял ее голову. — Снежа. — громко позвал снова, но она не открывала глаз. Из носа струйкой, бежала кровь, на лбу кровоточила ссадина.

— Любимая. — проверил пульс, но в этот раз не нащупал его.

Блядь. Отстегнул ремень безопасности, вытаскивая и кладя ее на мокрый снег.

— Ты не уйдешь. Нет. Нет. Нет. — орал я, на всю улицу. Дернул в сторону полы ее шубы, расстегивать дорогие пуговицы, не было времени.

Начал качать ее, сложив руки замком, и сильно надавливая на нижнюю часть груди. Стараясь, как можно скорее завести сердце вновь.

— Снежа. Давай. Помоги мне. — отсчитывал нажимы, ровно пятнадцать, через рот вдул в нее своим ртом, как можно больше воздуха, возобновляя сердечно-легочную реанимацию.

Почему она? Почему не я?

Не должен паниковать, должен собраться, но, когда дело касается, ее я не могу приказать мозгу, чтобы разум