скоропостижно скончался. Значит, мои слова имели для него какой-то тайный смысл. Смысл, который я не мог угадать.

Поезд медленно подошел к перрону. Это был единственный поезд, который мот доставить меня в форт Вэйн. Через минуту он отправится без меня, а я так и останусь на вокзале. Ведь я дал Рите клятвенное обещание встретить ее в семь! Дядя Эм понял мои колебания и подбодрил меня:

– Беги, малыш, ты можешь опоздать на поезд. Завтра мы обязательно увидимся!

– Но я не могу…

Он схватил со стола солонку, как будто собирался запустить в меня, и с притворным раздражением закричал:

– Убирайся отсюда! Дай мне, наконец, минуту покоя!

Я кинулся на перрон и в последнюю секунду успел вскочить в вагон.

Когда я приехал в Форт Вэйн, Рита уже была на вокзале. Ее поезд прибыл на несколько минут раньше. На ней было черное платье, которое ей очень шло. Ее кожа казалась еще белее, а волосы еще золотистее на темном траурном фоне. У нее был просто ангельский вид. Однако она была не из тех ангелов, которых почитают на расстоянии. Когда мы присели на скамейку, я подумал, что в ее глазах и выражении лица есть что-то, что дьявольски притягивает к себе мужчин.

Я начал расспрашивать ее о похоронах отца, но она прервала меня: – Давай не будем говорить об этом, Эдди! Но потом все-таки вернулась к этой теме:

– Эд, я не хочу, чтобы у тебя сложилось ложное впечатление. Я не буду хитрить с тобой. Я не любила своего отца – мне не очень удобно говорить об этом после его смерти, но он вел себя очень плохо. Он жестоко обращался с моей матерью. Правда, он ее не бил, а предпочитал изводить по мелочам. Может быть, он ей изменял, но я об этом ничего не знаю, да и не хочу знать. Больше всего на свете он любил выпивку – гораздо больше, чем маму. Думаю, она оставалась с ним только из-за меня, ей хотелось, чтобы я росла в семье. У нее был свой маленький независимый доход, и она заплатила за страховку, когда поняла, что скоро умрет. Мама устроила так, что отец не смог ею воспользоваться. Все досталось мне. Она умерла от рака. Она давно знала о своей болезни и…

Я положил руку ей на плечо.

– Не надо больше об этом, Рита. Теперь это не имеет никакого значения.

– Нет, Эдди, я хочу, чтобы ты понял, почему мне было так тяжело расстаться с тобой в тот момент, когда мы нашли друг друга. Мне было больно видеть, как он умирает именно потому, что я его не любила. Людей узнаешь иногда слишком поздно. Он оказался не таким уж плохим человеком. Я поняла это только в больнице. Он был слаб на выпивку – это правда… И все-таки это был мой отец. Он…

– Довольно, Рита.

– Мне. самой не хотелось бы об этом говорить. Но теперь мне будет легче, если я все тебе расскажу. Он знал, что умрет. Он это понял сразу же после несчастного случая, хотя доктора уверяли, что он поправится. И он был счастлив, когда я пришла. Он… плакал. Я осталась с ним, пока все не кончилось. Я должна была это сделать.

– Я понимаю, Рита. А зачем ты ездила в Чикаго?

– Так было нужно. Мы начнем свое дело, Эдди. – И она улыбнулась мне с загадочным видом.

– Какое дело?

– У нас теперь есть деньги. Страховка на пять тысяч долларов. Правда, сейчас у меня осталось всего четыре – я похоронила отца по высшему разряду, а потом купила себе кое-что из одежды. Тебе нравится это платье, Эдди?

– Оно очень красивое, – сказал я. – Но… пять тысяч долларов – это большие деньги.

– Целый капитал. Если бы я на них жила, мне хватило бы на год. А если бы я их приберегла и продолжала работать, я все равно стала бы в них залезать – я себя знаю. Поэтому я решила вложить их в дело. Тогда они принесут доход. Я организую цирковую программу.

– Что это за программа?

– Программа оптических иллюзий. Там будет пять номеров – распиленный ящик, женщина без головы, гильотина, женщина-паук и еще один номер. Я не совсем поняла, о чем идет речь. Это совершенно новый трюк. И, разумеется, мы снимем новый балаган. Мы сможем прекрасно заработать, Эдди.

Я несколько раз пытался ей возразить, но она была так воодушевлена своими фантазиями, что я не осмелился.

– Мне хотелось бы, чтобы Эм тоже к нам присоединился, – продолжала она. – Нам понадобится еще одна ассистентка. Думаю, вчетвером мы справимся. Сама я буду участвовать в номере «женщина без головы».

– Все это чудесно, – заметил я. – Но ведь сезон уже кончается. Сейчас слишком поздно затевать новую программу.

– После Милуоки и Спрингфилда ярмарка отправляется на юг. У нас в запасе еще два месяца. Мы сможем окупить свои расходы, а в следующем сезоне…

– Окупить расходы? – прервал я ее. – Так, значит, твоих четырех тысяч долларов будет недостаточно, чтобы организовать эту программу?

– Конечно, нет. Фокусник, с которым я договорилась, требует восемь тысяч долларов, но думаю, что смогу его уломать и за шесть. Для начала я вложу три тысячи – это поможет нам начать дело и продержаться зиму. Впереди еще достаточно времени, чтобы подготовиться к следующему сезону. А тогда мы сможем развернуть дело по-настоящему.

Я было открыл рот, чтобы заявить, что у дяди Эма тоже есть кое-какие деньги, но вовремя спохватился. Мне не следовало распоряжаться его деньгами. Сначала нужно заручиться его согласием.

– Все это выглядит великолепно, но…

– Ты не хочешь участвовать, Эдди?

– Разумеется, хочу. Но я предпочел бы, чтобы это были мои деньги, а не твои. Мне не нравится…

– Не будь таким дурачком, Эдди. Это наши деньги. Если я принадлежу тебе, то и все, чем я владею, тоже твое. Но если ты не хочешь входить со мною в дело, я найму тебе квартиру и буду платить зарплату, чтобы ты занимался организацией и рекламой. Это тебя устраивает?

– С тобой я согласен на любую авантюру, – засмеялся я. – Но не надо торопиться, Рита. Ты неопытна, тебя могут надуть. Позволь нам с дядей Эмом все проверить, прежде чем вкладывать деньги. Или, если хочешь, обратись к Мори. Он не новичок в шоу-бизнесе и может дать дельный совет.

– Мори уже в курсе. За два дня до той ночи, когда мы