Да, поворот некислый.

Ещё вчера ловил я, а сегодня ловят меня.

И с ходу не угадаешь — остаться в городе, где можно хоть как-то спрятаться, или сунуться в те дикие земли, сыграв на опережение? Логика подталкивает к первому варианту, интуиция — ко второму…

— Знаешь, — сказала Сандра, — я тоже сейчас подумала, и мне кажется — надо ехать. Если забиться под лавку и ждать, то это будет ещё страшнее. А так ты хоть убедишься, что мой наставник — не враг. И, может, он что-нибудь подскажет полезное.

— Ну, резоны-то в этом есть…

— Серьёзно, Неждан, неопределённость меня пугает больше всего. Да и просто хочу понять — что он там сейчас делает?

— Значит, едем.

Выбор был сделан, и мы не стали зря тратить время. Вновь сели на трамвай и отправились на железнодорожный вокзал. Непосредственно в «заповедник» ни один поезд не заезжал, как пояснила Сандра, но до границы можно было добраться.

Мы купили билеты на экспресс с лунной тягой, идущий вдоль побережья. Выбрали сидячий вагон (благо ехать недалеко) и заскочили в него за считанные секунды до отправления.

Путешествовать ночью было приятно.

Вентиляция в вагоне имелась и функционировала неплохо. Прохладный ветерок гулял над сиденьями, обдувая лицо. За окнами проплывали яркие фонари, стоящие вдоль путей, фруктовые рощи, виллы. Справа вдали мерцали россыпи огоньков — какой-то, видимо, городок-сателлит. А ночной пролив проблёскивал слева.

Попутчики пересмеивались, болтали. Одеты все были без претензий на вычурность — простые фасоны, светлые ткани, хотя встречались и модницы в пёстрых платьях. Подобный стиль вполне подошёл бы и для Земли. Временами мне даже чудилось, что я еду с каких-нибудь краснодарских курортов.

Но наваждение развеивалось, как только я натыкался взглядом на очередную луну.

Сандра словно прочла мои мысли:

— Скучаешь по той планете?

— Даже не знаю. Если бы перепрыгнул сюда без потери памяти, то скучал бы наверняка. А так… То есть память-то вроде восстановилась, но мироощущение уже чуть другое. Сам ещё толком не разобрался, не могу с ходу точно выразить… Просто воспоминания последнего года эмоционально ярче окрашены, чем те, предыдущие. База для ностальгии слегка поблёкла, если можно так выразиться. А этот новый мир подсознательно воспринимаю теперь как свой…

— Но история, конечно, невероятная. Сижу запросто с пришельцем…

— Ага, цени.

— А девушки у вас там красивые?

— Не напрашивайся на комплименты.

— Буду напрашиваться, пока не услышу! И не увиливай.

— Да, красивые. Но и у вас тут попадаются ничё так.

— Фи, луноликий. Что за плебейская лексика? Вы, между прочим, разговариваете с наследницей из Великого Дома, и такие оплошности совершенно недопустимы. Требую загладить немедленно.

Я погладил её по загорелой коленке. Сандра хихикнула, шлёпнула меня по руке, но, судя по всему, осталась довольна.

Колёса мерно стучали, поезд катился без остановок — не зря же он считался экспрессом. Лишь минут через сорок после отъезда с вокзала мы впервые затормозили. Кондуктор, проходя по вагону, оповестил:

— Заповедник! Желающих прошу к выходу!

Оказавшись на перроне, мы огляделись. Вопреки моим ожиданиям, это был не заброшенный полустанок в антураже а-ля Тарковский. Фонари светили приветливо, а постройки рядом с перроном выглядели как декорация, в которой снимают спагетти-вестерн. Дощатые домики с покатыми крышами не тянули на городок, но на посёлок — вполне.

Мы были не единственными гостями. Мимо нас по перрону прошла молодая пара — знойная брюнетка с пышными формами и элегантно небритый мачо. Друг на друга они бросали плотоядные взгляды. То ли любовники, то ли молодожёны — сочли, очевидно, здешнюю атмосферу достаточно возбуждающей.

— М-да, — резюмировал я свои впечатления.

— А я рада, — призналась Сандра. — Я-то боялась, что здесь и намёка нет на цивилизацию. Попробовать сразу пеленг?

— Давай.

Она вслушалась в пространство и сообщила:

— А ведь, похоже, мы были правы. Наставник — в этих краях, насколько могу судить. Только не в посёлке, а дальше, в глубине полуострова… И ещё появилось чувство, что… Не уверена, правда, на сто процентов…

— Об уверенности речь и не шла. Так что не стесняйся.

— В общем, по-моему, он к нам приближается. Оттуда, из пустоши.

Я всмотрелся. Там, за домами, была равнина — плоская, без каких-либо ориентиров. Не торчали даже кусты. Свет шести южных лун ложился на иссохшую землю, причудливо комбинируя оттенки красного и зелёного.

— Ну, если так, — сказал я, — то суетиться не будем. Подождём его здесь, чтобы не разминуться.

Сойдя с перрона, мы направились к домику с подсвеченной вывеской. На ней изображалась бутылка с большим массивным стаканом (спасибо хоть, не гранёным). Местный салун, надо полагать. Назывался он «У старого кучера» и, как ни странно, был до сих пор открыт. Впрочем, я уже убедился, что ночью жизнь под июльским небом не замирает, а иногда даже оживляется.

Интерьер был подчёркнуто аскетичен — струганные столы, тяжёлые стулья. Присутствовала и публика, пусть и немногочисленная. Вели себя здесь прилично, пьяные ковбои не били друг другу морды и не грозили кольтами за неимением таковых.

Мы сели за стол в углу. Я решил распробовать кукурузное пиво, Сандра ограничилась содовой. Потрёпанный тип в клетчатой рубахе, сидевший неподалёку, прирос к моей кружке взглядом. Тип этот явно был завсегдатаем, и я призывно махнул рукой.

— Благодарю, синьор, — сказал он с достоинством, перебираясь к нам, — и приветствую прекрасную синьорину. Осмелюсь предположить — вы впервые в этом невероятном месте?

— Вы угадали, — подтвердил я. — И с удовольствием угостили бы старожила, готового поделиться с нами слухами и легендами.

— Что ж, синьор, вы обратились по адресу. Заверю без ложной скромности — в радиусе ста миль не сыщется человек, знающий полуостров лучше меня. Впервые я приехал сюда ещё безусым юнцом. Затем покинул эти места, но они тянули меня обратно, словно магнит, и я возвращался снова и снова. Здешний ландшафт, при всей его скудности, таит в себе нечто завораживающее…

— Вот так? А на вид — гигантский пустырь.

— О, это лишь внешнее, визуальное впечатление. Чтобы прочувствовать ауру этих мест, надо окунуться в неё без спешки. И тогда вы сможете ощутить дыхание огромной и близкой тайны.

— Дыхание тайны? — переспросил я. — И в чём она состоит?

— Вы прагматичны, синьор, — усмехнулся он. — Избыточно прагматичны, замечу в скобках. Если бы на каждый