П.И. Бартенев со слов В.П. Горчакова. Пушкин в Южной России, с. 169.

Во второй половине 1822 года с Пушкиным случилась опять история. Подробности нам неизвестны; но есть положительно свидетельство, что в это время Пушкин, опять за картами, повздоривши с кем-то из кишиневской молодежи, снял сапог и подошвой ударил его в лицо.

П.И. Бартенев. Пушкин в Южной России, с. 126.

Для Марии (Раевской) русский чародей Пушкин написал свою прелестную поэму «Бахчисарайский фонтан».

Гр. Г. Олизар. Pamientinki 1789–1865. – Gustaw Olizar Lwow, 1892, с. 174 (польск.).

Ты, конечно, извинил бы мои легкомысленные строки, если б знал, как часто бываю подвержен так называемой хандре. В эти минуты я зол на целый свет.

Пушкин – П.А. Плетневу, в октябре – ноябре 1822 г., из Кишинева.

Ты говоришь, что стихи мои никуда не годятся. Знаю, но мое намерение было не заводить остроумную литературную войну, но резкой обидой отплатить за тайные обиды человека, с которым расстался я приятелем и которого с жаром защищал всякий раз, как представлялся к тому случай. Ему показалось забавным сделать из меня неприятеля и смешить на мой щет письмами чердак кн. Шаховского, я узнал обо всем, будучи уже сослан, и почитая мщение одной из первых христианских добродетелей – в бессилии своего бешенства закидал издали Толстого журнальной грязью… Ты упрекаешь меня в том, что из Кишинева, под эгидой ссылки, печатаю ругательства на человека, живущего в Москве, но тогда я не сомневался в своем возвращении. Намерение мое было ехать в Москву, где только и могу совершенно очиститься. Столь явное нападение на гр. Толстого не есть малодушие. Сказывают, что он написал на меня что-то ужасное. Журналисты должны были принять отзыв человека, обруганного в их журнале. Можно подумать, что я с ними заодно, и это меня бесит.

Пушкин – кн. П.А. Вяземскому, 1 сент. 1822 г., из Кишинева.

Пушкин забавлялся сходством своего лица с восточною физиономией г-жи Крупянской, жены вице-губернатора. «Бывало, – рассказывает В.П. Горчаков, – нарисует Крупянскую, – похожа; расчертит ей вокруг лица волосы, – выйдет сам он; на ту же голову накинет карандашом чепчик – опять Крупянская».

П.И. Бартенев. Пушкин в Южной России, с. 94.

Пушкин имел особый дар юмористически изображать физиономии и вообще всю фигуру. В.П. Горчаков должен помнить, как Ал. Серг. на ломберном столе мелом, а иногда и особо карандашом изображал сестру Катакази, Тарсису – Мадонной и на руках у ней младенцем генерала Шульмана, с оригинальной большой головой, в больших очках, с поднятыми руками и пр. Пушкин делал это вдруг, с поразительно-уморительным сходством.

И.П. Липранди, стб. 1458.

* Пушкин был у нас постоянный дирижер всех попурри и мазурок; в то время попурри были в моде, полек ваших еще не знали… Всегда новый, вечно оригинальный, Пушкин не мог не нравиться. Танцевали мы тогда часто, но танцы нам не надоедали; всегдашний дирижер наш один оживлял их. Редко, редко повторит, бывало, старую фигуру, всегда выдумывает что-нибудь новое. Незадолго до выезда его из Кишинева, собрались мы в одном семействе. Сымпровизировали мазурку, и Пушкин начал. Прошел один тур кругом залы, остановился и задумался. Потом быстро вынул из кармана листок почтовой бумажки, весь исписанный стихами, подбежал к лампе, зажег и передал своей даме: «Passez plus loin! Voyons! mesdames, у кого потухнет, с тем танцую, – берегитесь!» Общество осталось совершенно довольно как фигурою, так и ее изобретателем… Никогда не любил говорить о литературе. Врет, бывало, чепуху, рассказывает анекдоты, и чуть только есть какая-нибудь возможность, анекдоты у него всегда выйдут неприличные… Пушкин пил вино, как воду, и вино не действовало на него; бывало, только повеселеет немножко, и уж потешит тогда честную компанию! Еще при мне Пушкин любил две вещи: свою Калипсу, перед которою делался тих и скромен, как ребенок, и бильярд, к которому пристрастился донельзя, а играл хуже не знаю кого.

К.И. Пр…л. (К. И. Прункул) в передаче К.С. (К.К. Случевского). Биограф. заметки. – Общезанимательный Вестн., 1857, № 11, с. 418–420.

(Возражение на предыдущее.) Пушкин принимал участие в светских развлечениях, но настолько, насколько принимают участие все танцующие молодые люди светского общества; постоянным дирижером танцев он никогда не был и даже чуждался пальмы первенства этого рода, да и вообще как-то не любил передовой роли в общественном быту. Пушкин любил дамское общество, но вместе с тем в том же обществе он был застенчив… Говоря о бильярдной игре, мы не можем согласиться, что Пушкин пристрастился к ней донельзя, играл, как вы говорите, хуже не знаю кого. При этом находим кстати спросить вас: не памятна ли вам одна билия, сделанная Пушкиным с руки? О ней тогда много говорили.

В.П. Горчаков. Воспоминания о Пушкине. – Моск. Вед., 1858, № 19. Перепеч.: Книга воспоминаний о Пушкине, с. 176, 206.

На днях получил я письмо от Беса-Арабского Пушкина. Он скучает своим безнадежным положением, но, по словам приезжего, пишет новую поэму «Гарем». А что еще лучше, сказывают, что он остепенился и становится рассудителен.

Кн. П.А. Вяземский – А.И. Тургеневу, 30 апр. 1823 г. – Архив бр. Тургеневых, Пг., 1921, вып. VI, с. 16.

Нам от Верховной Думы было запрещено знакомиться с поэтом А.С. Пушкиным, когда он жил на юге. Прямо было сказано, что он, по своему характеру и малодушию, по своей развратной жизни, сделает донос тотчас правительству о существовании Тайного Общества… Мне рассказывали Муравьев-Апостол и Бестужев-Рюмин про Пушкина такие на юге проделки, что уши и теперь краснеют.

И.И. Горбачевский – М.А. Бестужеву, 12 июня 1861 г. – Записки декабриста И.И. Горбачевского. М.: Задруги, 1916, с. 300.

В Одессе встретил я Пушкина; он служил тогда в Бессарабии при ген. Инзове. Я еще прежде этого имел случай видеть его в Тульчине у Киселева. Знаком я с ним не был, но в обществе раза три встречал. Как человек, он мне не понравился. Какое-то бретерство, suffisanse (самодовольство) и желание осмеять, уколоть других. Тогда же многие из знавших его говорили, что рано или поздно, а умереть ему на дуэли.

Н.В. Басаргин (декабрист). Записки. СПб.: Огни, 1917, с. 24.

Граф Воронцов сделан новороссийским и бессарабским генерал-губернатором. Не знаю еще, отойдет ли к нему и бес арабский (Пушкин). Кажется, он прикомандирован был к лицу Инзова.

А.И. Тургенев – кн. П.А. Вяземскому, 9 мая 1823 г., из Петербурга. – Ост. Арх., т. II, с. 322.

Говорили ли вы Воронцову о Пушкине? Непременно надобно бы ему взять его к себе. Похлопочите, добрые люди! Тем более, что Пушкин точно хочет остепениться, а скука и досада – плохие советники.

Кн. П.А. Вяземский – А.И. Тургеневу, 31 мая 1823 г., из Москвы. – Там же, с.