да и опасно – можно уснуть и не проснуться. «Как ты думаешь, Федор, – спросил меня Женя, – позволит Господь Бог взойти на вершину и вернуться живыми или нет? Какие есть у нас грехи перед ним?» И я, и он начали перебирать в памяти и друг другу рассказывать, как на исповеди перед священником. А когда наступило время выходить из палатки, Женя сказал: «Федор, много у нас накопилось грехов, и надо много молиться, чтобы замолить их. Но мы никого не убивали, никого не обворовывали, не жили ради выгоды, никого не предавали. Трудились по мере сил. Чаще спали в палатках, чем на мягкой постели, не занимались обжорством. Может, Он и пропустит нас и отсрочит наш приход к Нему еще на некоторое время».

Ты, Господь Бог, вновь пропустил сквозь врата мыса Горн обездоленную душу мою и плотское сердце мое, и очистился я, как уста пророка прикоснулись к углям горящим. Ты, Господь, рукополагал апостолов, вдохновлял пророков, одарял словами немых и отверзал закрытые уши глухих. Пусть снизойдет и на меня милосердие Твое, чтобы я проповедовал о том, что достойно, полезно и угодно Тебе, Господь. Чтобы я славил и хвалил Тебя и возводил часовни по всей России. Укрепи меня, даровав милосердие свое. Ныне и присно, и во веки веков. Аминь. И понял я, что Ты придешь ко мне через молитвы мои у мыса Горн. Ты, Господь, воспринял моление мое.

Дай мне силы пройти вторую часть парусного похода вокруг Антарктиды, которую открыли бесстрашные русские моряки в 1821 году. На этом последнем открытом континенте Земли нет ни одной возвышенности, ни одного плато с русским именем. Русские даже не упоминаются на зарубежных картах. Сейчас Антарктида разбита на сектора: американский, английский, чилийский, южноафриканский и другие. Но там нет российской территории.

У каждого из нас в тяжелой борьбе с самим собой должен быть свой Эверест и свой мыс Горн. И уповая на милость Божию, преодолевая непреодолимое – самих себя, падая и поднимаясь вновь и вновь, мы возрастаем и побеждаем себя. И над каждым из нас ангел-хранитель, Небесное воинство и сам Господь.

13 марта 2008 года.

Тихий океан.

Господи Иисусе Христе, спаси и сохрани меня на этот день. И дай мне, грешному, пройти мыс Горн. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь!

57° 02’ – Ю. Ш.

69° 57’ – З. Д.

13:45 по Гринвичу

Эмоции захлестывают, когда стоишь на палубе и видишь перед собой эту массивную скалу. Пока сложно осознать и переварить все происходящее, от яхты еще «валит пар» после ночной битвы. Подход был очень сложным, Тихий океан как взбесился, не хотел нас отпускать и бил нещадно. Волны на огромной скорости стремятся в пролив Дрейка от 180 до 360 градусов – с севера – запада – юга, все потоки идут как в лейку, в горловину. 30-тонную яхту поднимало и бросало как щепку, удары под днище такие, я реально опасался, что сорвет дизель-генератор с анкеров или выпадет киль. На подходе к острову Диего Рамирез один из автопилотов сгорел от напряжения, яхта на секунды потеряла управление и привелась к волне. Получили страшенный удар, яхта завалилась на борт, поражаюсь, как выдержала носовая часть и мачта. Всю ночь нас било и ломало. Паруса все убраны, но ветер за 60 узлов и нас тащит 12 узлов стабильно, сложно оставаться на курсе, я просто старался уводить корму из-под ударов. Но в полнейшей темноте приходилось действовать вслепую, конечно, пропускали удары и больше всего доставалось правому перу руля. Вообще лодку сильно потрепало, шторм был поистине свирепый. Словами описать сложно, но пахло смертью. Так пахнет на Эвересте за 8000 метрами. Это неприятный воздух. От него хочется спрятаться. Не я придумал фразу «пролив Дрейка – кладбище кораблей», но действительно, эта фраза соответствует. И вот после такой ночи мы выскочили на шельфовую отмель у мыса Горн, глубина всего 100 метров – ветер упал до 30 узлов, и на рассвете показалось солнце. Это был лучший подарок. И наконец-то я первый раз в жизни увидел мыс Горн. Вот так – потребовалось 4 попытки, чтобы пройти мыс Горн днем и увидеть его во всех деталях. Мне как художнику это очень важно. Все предыдущие проходы были глубокой ночью.

Вот и все – мыс Горн за кормой и мы выходим в Южную Атлантику. Так долго шел к этой точке, и так быстро наступило это событие. Мне 56 лет – не знаю, увижу ли я еще раз эту землю, – но на сегодняшний день я сюда возвращаться не планирую.

Название яхт, на которых я проходил мыс Горн:

Яхта «Караана» 36 футов – 31 декабря 1990.

Яхта «Современный Гуманитарный Университет» 60 футов – 17 марта 1999.

Яхта «Торговая сеть «Алые Паруса» 85 футов – 09 апреля 2005.

Яхта «Торговая сеть «Алые Паруса» 85 футов – 12 марта 2008.

Первые сутки в Южной Атлантике

Начинается новый этап на маршруте. Дай Бог, чтобы он прошел хорошо. После жестких проводов в Южном Тихом мы сейчас получаем горячий привет от Южной Атлантики: ветер 45, порывы 55 узлов. В общем, из одного котла в другой. Я так еще не осознал, что прошел мыс Горн, последние трое суток длятся как один бесконечный день. Вчера получил вопросы по почте от журналиста: как я отпраздновал прохождение мыса Горн, выпил ли я шампанского и какой был ужин по этому поводу. Хорошие вопросы, если учесть, что я уже 40 часов без сна, фактически с момента, как мы зашли в пролив Дрейка. Погода не позволяла сомкнуть глаза ни на минуту. Когда прошли остров Диего Рамирез, стало поспокойнее, но спать нельзя, когда мыс Горн слева по борту. А зашли за мыс Горн, началась страшная болтанка – тут сталкиваются два течения, получается wind against tide (ветер против приливного течения). Пришлось пробиваться против «шерсти». Тоже не до сна, плюс по рации переговариваются чилийские рыбаки, надо наблюдать за районом, посматривать на радар. Последние сутки работаю на автопилоте, как яхта. Так что шампанское и ужин я не смог организовать. Ограничился кофе и галетами. Как хотелось бы выспаться часа 3–4. В экстремальных условиях осознаешь, насколько человек избалован комфортом и не ценит это. Здесь горячий душ и пара часов сна кажутся невероятной роскошью. Даже не верится, что можно лечь и спать, не думая о курсе, приборах, айсбергах, ветре, парусах, заряде аккумуляторов и т. д.

Через 500 миль на маршруте у нас поля айсбергов, два ледяных острова по 30 километров каждый, дрейфуют на север, оставляя за собой шлейф из сотни