— Повелительница… можно спросить? — робко подала голос Виания, когда Пираналь вышла. — Мериивель… он что, в камере?

— Да. Он ввел тебя в заблуждение, — мягко сказала я. — Мериивель никакой не мой секретарь. Не знаю, какую цель он преследовал, говоря с тобой, но можешь сама судить, чего стоят его слова.

— То есть он лгал мне? — спросила принцесса взволнованно. — Но ведь высшие… вы, эльфы, всегда говорите правду!

Я снисходительно посмотрела на принцессу. Неужели она настолько наивна? Такая неистовая вера была в ее глазах, что было жаль ее разрушать. Неожиданно на помощь пришла Ранимиэль.

— Повелительница, позволите? — спросила она. Дождавшись моего кивка, целительница продолжила: — Мериивель болен, ваше высочество. Его неспроста держат в камере. В тот самый момент, когда он говорил с вами, он сбежал, причинив вред нескольким стражникам.

— Он болен? Но разве элитари не может исцелить все? — спросила девушка. Она с восхищением глядела на свою ладонь, где сейчас зажегся ярко-зеленый свет. — Может, вы позволите мне? Испытать мою магию на нем? Вдруг у меня получится?

— Ваше высочество, вы всерьез полагаете, что у вас выйдет то, что не получилось у самой повелительницы? — спросила Ранимиэль, наливая мне чай и протягивая блюдце со сладостями.

— Простите, — потупила глаза принцесса.

Я с наслаждением откусила пирожное. Какое блаженство! Похоже, от перерасхода магии сильно падает глюкоза. Нужно срочно пополнить ее запас. А пока я ем, можно и подумать, что делать с Вианией и ее новообретенной магией. Стоит ли говорить всем о божественном вмешательстве? Или представить дело так, будто принцесса предполагала верно, и элитари у нее была и раньше?

— Чего вы хотите, Виания? — спросила я.

— Простите, повелительница? — заморгала девушка, глядя на меня.

— В чем состоит ваше сокровенное желание? — уточнила я. — Вы говорили о своей любви к Винтварену. Он отвечает вам взаимностью?

— Я… я по правде, не знаю, — робко произнесла Виания. — Я так и не решилась ему признаться. Но теперь, когда я достойна его,… вы мне поможете?… — она с надеждой вскинула на меня взгляд.

— Помогу в чем? — спросила я. — Представьте — вы рассказали ему о ваших чувствах. Что дальше?

Есть у меня большое подозрение, что межрасовые браки тут не приняты. Судя по скептическому выражению лица Ранимиэль, ей эта ситуация тоже не внушала оптимизма.

— Он скажет, что тоже любит меня, и мы поженимся! — воскликнула девушка. — Мериивель говорил мне, что я красивая, и что любой эльф с радостью возьмет меня в жены!

— Виания, — вздохнула я. — Мы ведь с вами уже выяснили, что Мериивель болен, и его словам доверять не стоит. Но вот представьте ситуацию — Винтварен не разделяет ваших чувств. Как вы поступите в этом случае?

— Я не знаю, — ответила принцесса. — Не думала об этом. Но он такой благородный, смелый и красивый! Он так благодарил меня за заботу!

— Повелитель никогда не разрешит своему подданному жениться на человеке, — вмешалась Ранимиэль. — Особенно, если это касается члена его семьи.

Глаза Виании наполнились слезами. Она смотрела на меня взглядом раненого зверя, который знает, что жить ему осталось совсем немного. Да уж. Зря Ранимиэль с ней так резко. С другой стороны, лучше, если принцесса перестанет витать в облаках. Вот что ее ждет в браке с эльфом? Двадцать-тридцать лет жизни, а потом — неминуемая старость, которая придет несмотря ни на какую магию жизни.

К тому же, мы совсем не знаем, что думает по этому поводу сам Винтварен. Он вообще видел Вианию? Или принцесса общалась с эльфом в своей парандже?

Кстати.

— Скажи, Виания, а почему Мериивель сказал, что ты красивая? Он видел твое лицо?

— Да, так вышло, — смутилась принцесса. — Вы ведь не скажете моему брату, правда?

— Нет. А Винтварен? Он знает, как ты выглядишь?

Виания не успела ответить. Вошла Пираналь, сказав, что мой приказ выполнен.

Стражница сообщила, что оставила пока заключенного за дверью, под присмотром остальной охраны.

— Повелительница, я очень прошу, когда решите с ним разговаривать, прикажите удвоить охрану. Мне кажется, смотритель за грифонами окончательно лишился разума.

— Что заставило тебя так думать? — спросила я, отпивая чаю и беря в руку еще одно пирожное.

— Он сказал, что его зовут не Мериивель. Что к нему следует обращаться не иначе, как… — она набрала в грудь воздуха, — повелитель всего и вся. Он еще назвал какое-то странное имя…

— Какое же? — усмехнулась я.

Надо же. Попаданец сидит в камере, но не прекращает строить планы по завоеванию мира. Наверное, он и правда потерял связь с реальностью.

— Валерий Петрович Старский, — ответила Пирания.

Раздался звон. Я не сразу сообразила, что чашка, которая покатилась по полу, выпала из моих собственных пальцев.

Это… невозможно.

И я сейчас не про разбитую посуду, а про то, что попаданец назвал имя моего мужа.

Того самого, чья измена привела меня к смерти в моем мире.