Шрифт:
Закладка:
– Конечно, так я и думал – заявил Смирнов и вопросительно посмотрел на Виталия – ну что ж?
– Мне нужно позвонить – Виталий спокойно ждал.
Смирнов разочаровался – преступник был ядреным, закаленным, не пугливым, методика не подействовала. Плохо, но с этим можно бороться: отправить в камеру на пару суток.
– Вы будете показания давать?
– Я вам сказал правду – заявил Виталий.
– У меня на тебя все есть – спокойно сообщил Смирнов и громко крикнул – Сержант, уводи.
В кабинет вошел сержант и потянул задержанного за скованные руки.
– Мне нужно позвонить – быстро напомнил Виталий. – Имею право на звонок.
– Адвокату?
– Анжелике Валерьевне. Нужно присмотреть за матерью, пока я у вас в подозреваемых.
– Во как – хмыкнул капитан, – свою жертву собираетесь просить о помощи. Уникально. Я сам позвоню Анжелике Валерьевне. Уводите.
Когда задержанного Виталия увели, он действительно позвонил и долго разговаривал с Владимиром, утверждая, что Анжелике Валерьевне теперь ничто не грозит.
***
Лика энтузиазма и радости капитана Смирнова не разделяла.
Она внимательно выслушала Владимира, задумалась, погрызла ноготь, одернула себя от этого дурного дела, опять подумала и опять погрызла. В приглушенном свете включенной подсветки рабочей зоны, в чуть растрепанном виде, в банном мужском халате, Лика смотрелась как богиня красоты, любви и женственности в одном лице.
Владимир готов был любоваться ею и мечтать дотронуться до нежнейшей кожи, чувственных губ, упругой груди, но мечтать и любоваться, не стал. Владимир вскипятил чайник, нашел в шкафчике пакет с печеньем, достал вазочку и переложил в нее.
– Погрызи лучше печенье – предложил Владимир.
Лика машинально взяла печенье, грызть не стала, но и от ногтя отвлеклась.
– Не могу в это поверить, Володь, – развела она руками, когда обдумала разговор Владимира со Смирновым – нет, Виталий не мог.
– Ты его хорошо знаешь? – он сел рядом с ней.
– Я знаю Веру Ивановну – с вызовом ответила она.
– Лика, – он нежно погладил ее по плечу – иногда у хороших мамочек вырастают плохие сыновья. Но если он в тюрьме, значит, были на то причины. Смирнов сказал, что нашел доказательства в машине Гончаровой.
Она раздраженно дернула плечом, как будто ей стало противно, неприятно. Он убрал руку.
– Как-то не сходится. Виталий друг Елизаветы? Не понимаю. Вера Ивановна вычислила, что Лиза перечисляла деньги на фиктивные фирмы. Он мог быть в сговоре с ней? Ох, ничего не понимаю. Какой-то бред и гадание на кофейной гуще капитана Смирнова.
– Логичнее, если бы Елизавета из мести убивала Веру Ивановну.
– Тьфу, тьфу, – сплюнула Лика – не дай Бог.
– Месть, месть – задумчиво проговорил Володя – Думал, что Елизавета мстила тебе и Вере Ивановне за увольнение. Но при чем здесь Виталий?
– Вот – триумфально подняла палец к небу Лика – Правильно. Поэтому она не могла быть в паре с сыном Веры Ивановны. Согласись. Ну, согласись.
Владимир молчал, пил горячий чай, задумавшись, и не соглашался с женской интуицией.
– Я это чувствую. – Лика побарабанила пальцами по столу – Не правильно все это.
– Не логично, – наконец согласился Владимир.
– Бобунов мог пробраться в квартиру Веры Ивановны, пока Виталий был у нее в больнице и взять любую вещь, подкинуть ее в машину.
– Ты права.
Девушка улыбнулась и опять загрустила.
– Да. Но как мы докажем Смирнову, что парень не виноват?
– Мы никак не докажем.
– Вот видишь – дрогнувшим голосом сказала она, понимая, что не сможет помочь парню.
– А Кот докажет обратное или подтвердит, что это действительно Виталий.
– Кот? – не поняла Лика, но уловила во фразе оптимистичное – чем он сможет помочь?
– Он видел нашего преследователя в подземном гараже. Он опознает, кто сидел за рулем в машине с Елизаветой. И тут одно из двух: либо спасет, либо потопит.
– Я уверенна – это не Виталий – категорично заявила Лика.
– Плохо.
– Почему? – опешила девушка.
– Если не Виталий организовал на тебя нападение, то тебе грозит опасность. – пояснил Владимир.
Лика устало потерла лицо, тяжело вздохнула. Действительно, если подозрения отпадают от Виталия, то опасность не отпадает от самой Лики.
– Устала? – спросил Владимир.
– Ужасно. – Она откинулась на спинку стула, тяжело вздохнула – Навалилось все одно за другим. То на Веру Ивановну напали, то на меня. У тебя в вагончике перевернули все верх дном. Одно убийство, второе. Теперь еще и Мишин отец объявился. А мы не ждали. Тяжело.
– Я помогу.
Она согласилась:
– С тобой легко и спокойно.
Лика прильнула к нему как к самому близкому человеку на земле, поежилась. Он быстро обнял ее и отпустил:
– Иди отдыхать. Позвоню Коту, чтоб он завтра не уехал из города.
– Да – согласилась она, почувствовав настоящую тяжелую усталость, упавшую на нее с высоты потолка.
С огромным трудом добравшись до кровати, она плюхнулась на нее и через пятнадцать секунд уже спала глубоким сном, при этом, сны стали сниться ей еще на десятой секунде. Все тревожные, тяжелые, гадкие, неспокойные и серые как плесень. Ей снился вагончик, его уносило грязевым потоком, ей снился сом, глотающий ключи на брелоке с красным ананасом. Ей снился Мишин отец в «Ровере» заехавшем в океан, в салон затекала вода и машина шла ко дну. Ей приснилась сестра, она стояла на самом краю причала, подставляла солнцу бледное лицо и улыбалась. Лика не спеша, наслаждаясь свежим воздухом и легким ветерком, шла к ней. Возле сестры из воды океана вышел мужчина в черной одежде и стал ее хватать. Ангелина хватала за руки мужчину и просила Лику убегать. Лика бежала к мужчине, чтобы спасти Гелю, но не могла приблизиться к ним ни на сантиметр. А она все бежала, бежала и не добежала. Мужчина поборол сестру, скинул ее в воду, спрыгнул сам и потащил на дно океана. Через прозрачную лазурную воду Лика видела, как сестра захлебывается и…
И она кричит.
– Тише, тише, Лика. – Просит Володя через толщу воды. И гладит ее по голове – Тише. Это всего лишь сон.
Лика открыла глаза. Еще ночь. Темно. Дверь в комнату открыта и в коридоре горит свет. Владимир гладит ее по волосам и пытается успокоить. Ей приснился кошмар, она поежилась и закуталась в одеяло, уголком промокнула лицо.
Владимир прилег рядом поверх одеяла, положил руку на Лику. От ощущения его тяжелой руки на своей спине, она стала успокаиваться.
Это всего лишь сон, кошмарный сон. Он оставил неприятный тяжелый осадок в груди,
