Он сделал еще один шаг, и у меня заболел живот. Он вторгался, и я не хотела причинять ему боль, но сделала бы это, если бы понадобилось.

— Отвали, Ас.

— Нет, — это было все, что он сказал, когда сделал еще один маленький шаг ко мне. Еще один шаг, и мы оказались бы вплотную друг к другу.

Он вторгся на чужую территорию, нарушил кодекс, и мои люди знали об этом. Я чувствовала на себе их взгляды, оценивающие мой следующий шаг. Позволю ли я Аслану Садыку войти в мой дом и проявить ко мне неуважение, как это делает он?

Нет, не позволю.

Не могу.

Мне не хотелось делать этого, но я бы сделала пример из моего прекрасного турка.

Прицелившись влево, я нажала на спусковой крючок, и выстрел прогремел поверх музыки. Все тело Аслана дернулось, и, приложив руку к боку, он издал потрясенный смешок.

— Ты выстрелила в меня. — Он поднял руку, чтобы посмотреть на красную влагу там, и, задыхаясь, сказал: — Ты, бл*дь, выстрелила в меня. — Его широко раскрытые глаза встретились с моими, и когда они это сделали, его губа дернулась. — Ты сумасшедшая сука.

О, пожалуйста.

Это была поверхностная рана. Если бы я хотела, чтобы он умер, он бы умер, и он это знал.

Один из моих людей вышел вперед, нацелив пистолет на Аслана, и я отступила назад, подальше от женатого мужчины, которого не могла заполучить.

— Проводите мистера Садыка к его людям. Если они доставят неприятности… — я повернулась и пошла прочь, — … окрасьте город в красный цвет.

***

Сидя в одиночестве в городской квартире, обхватив голову руками, я, казалось, не могла контролировать свое быстро бьющееся сердце. Я не плакала уже много лет, с тех пор как умер Твитч, и если бы у меня все еще была такая возможность, я была уверена, что сделала бы это. Но я уже давно иссякла.

Когда входная дверь открылась, я вздохнула с облегчением. Что-то подсказывало мне, что он придет, и в тот момент, когда он появился в поле зрения, качая мне головой, я грустно улыбнулась.

Ас потянулся, чтобы положить руки на бедра, но когда коснулся своей раны, он поморщился, а затем посмотрел на меня.

— Не могу поверить, что ты выстрелила в меня.

— Ты сам напросился, — ответила я, потому что он заслужил то, что получил, и ему повезло, что у меня не было намерения убить его.

— Ты сумасшедшая сука, — сказал он еще раз, пересекая комнату. В тот момент, когда он оказался достаточно близко, он обнял меня за талию и наклонил свое лицо к моему, оставляя мягкие поцелуи на моих губах, и мне нравилось, как он заставлял меня чувствовать себя пьяной. Его лосьон после бритья пах так хорошо, что мне захотелось лизнуть линию от его шеи до самого члена. Я положила руки ему на грудь, мне нравилось, как он заставляет меня чувствовать себя такой маленькой. Он издал низкий горловой звук, а затем заговорил между поцелуями:

— Моя сумасшедшая сука.

Я закрыла глаза, прижимаясь к нему.

— Я не хотела этого делать.

— Знаю, — сказал он. — Я мог видеть, что ты этого не хотела. Прошу прощения за то, что надавил. Я просто, — он вздохнул, — действительно чертовски скучал по тебе, детка. — Его глаза впились в меня. — Скажи мне, что любишь меня.

Нет.

Я покачала головой, мои глаза были печальны. Он не мог просить меня об этом. Я не могла дать ему этого. Он не был моим. И никогда не будет. Мы были глупы, пытаясь сделать то, что никогда не могло сработать, но я никогда никого не хотела так, как хотела этого мужчину. Я любила его больше, чем это было разумно.

Поэтому я надавила. Проведя ногтями по его груди, я посмотрела ему в глаза и пробормотала:

— Пойдем со мной в постель.

Я не ожидала такого ответа, который получила.

— Хорошо, — ответил он, и когда улыбнулся своей улыбкой на миллиард долларов, я не могла не ответить ему тем же. Боже, он был всем. Он не мог оторваться от меня достаточно надолго, чтобы пройти короткое расстояние, а я рассмеялась, когда мы, спотыкаясь, вошли в спальню, улыбаясь поцелуям этого красивого мужчины. Ловкие пальцы расстегнули мое платье, и когда оно соскользнуло на пол, я переступила через него, совершив короткую прогулку к кровати и забравшись на нее с улыбкой. Как только я приняла позу на четвереньках, задрав задницу вверх, опустив голову на одеяло и покорно заложив руки за спину, я выдохнула:

— Трахни меня, детка.

Прошло много времени, и когда я поняла, что он не двигается, я села, оглядываясь на него через плечо. Я видела, как он уставился в потолок с выражением чистого разочарования на лице.

У меня упало сердце.

— Что случилось?

Он отвел взгляд.

— Это было не то, что я имел в виду. — Его губы сжались. — Я не хочу этого.

Гордость терзала меня изнутри.

— Ты не хочешь меня?

— Хочу, — заверил он меня. — Больше всего на свете. Но не так, Линг. — Его глаза выдавали его несчастье. — Не так.

Что? Как мы тогда должны были трахаться?

Я села на край кровати в нижнем белье и озадаченно посмотрела на него.

— Мы можем сделать это так, как ты хочешь, Ас. Как ты хочешь меня видеть? В наручниках? Связанную? С завязанными глазами? У меня где-то здесь есть школьная форма. Я могу называть тебя папочкой. Что приносит тебе удовольствие? — когда он крепко зажмурился и выругался, я начала злиться. — Мне нужно, чтобы ты поговорил со мной, детка. Что здесь происходит? Потому что я чертовски запуталась. — Мои брови нахмурились. — Я думала, ты этого хочешь.

— Иди сюда, — было все, что он сказал, ущипнув себя за переносицу, и когда я осторожно приблизилась, он посмотрел на меня сверху вниз и произнес: — Ты хоть представляешь, как сильно я тебя хочу? — я посмотрела на его натянутые джинсы, но он тихо рассмеялся. — Нет. Я не об этом. — Он приложил мою руку к своей груди, прямо над сердцем. —