совет своего отца и родственников. Пришед в совершенный возраст, предложил своему отцу, чтобы позволил ему жениться. Купец, любя горячо своего сына, в сем ему не отказал и, приискав хорошую невесту, женил своего сына. Спустя после сего несколько лишился он своей жизни, оставя по себе сына полным наследником всего своего имения. Вавила, пожив немногое время в доме своем, вознамерился оный оставить и идти к кому-нибудь в услужение и, простясь со своею женою, пошел путем-дорогою.

Вышел он в следующий день на площадь, где обыкновенно собираются нанимающиеся в какую-нибудь работу, увидел, к счастию своему, священника, который искал себе батрака. Он недолго с ним договаривался о цене и за самую малую цену согласился работать у попа. Между тем поп с новым своим батраком приехал в свой дом, откуда на другой день поехали в лес за дровами. Поп тот, будучи веселого нрава, рубя дрова, сказал своему батраку: «Батрак! Скажи мне сказочку». — «Я забыл, бачька, сказки дома», — отвечал батрак. «Ну, свет, — примолвил поп, — поезжай поскорее на моей лошади домой за сказками, а кстати, свези нарубленные дрова; а я между тем за тебя порублю и приготовлю дров еще». — «Очень хорошо», — сказал батрак. И нимало не медля, оборотя лошадь с возом, поехал из лесу. И как скоро приехал на двор, то, вошед в избу, говорил попадье: «Мачка, бачка меня прислал, чтобы ты теперь прислала к нему со мною триста рублей — он купил село и с подсельком». Попадья, обрадовавшись сему, не теряя времени, тотчас оточла батраку триста рублей денег. И, отдавая ему, приказывала, чтобы он поскорее к нему их отвез. Вавила, получа деньги, не заблагорассудил ехать к попу в лес, а направил путь прямо к своему дому и, приехав в оный, отдал деньги своей жене. Поживя несколько времени, вознамерился пойти из онаго для каких ни есть еще проказ. Нарядясь в женское платье, пошел в соседственное село и нанялся к одному богатому крестьянину в работницы. Крестьянин, приметя, что мнимая девка собою была недурна и прилежна к крестьянской работе, вздумал на ней женить своего сына, о чем и предложил Вавиле, который от сего не отказался. Крестьянин недолго откладывал сие и честным пирком принялся за свадебку.

В назначенный день собрались гости для пиршества и по совершении свадьбы пришли в дом крестьянина и веселились весь тот день. По наступлении же ночи все гости разошлись по своим домам, а новобрачные пошли спать. И как Вавила приметил, что жених крепко уснул, то он потихоньку встал, пошел прямо в клевух и, взяв козу за рога, притащил ее в избу. И положил под бок молодому, который во сне толкнул козу, и она начала блеять. Вавила же в сие время благополучно вышел из сего дома и, не желая идти в свой дом, опасаясь, что узнав про его проказы, вытащат из дома и убьют, почему пошел к соседу сего крестьянина и, забравшись во пчельник, сел в улей. Между тем жених, вскочив с постели, увидел, что жена его превратилась в козу, встревожил своих родителей и родственников, которые, взошед в избу, начали козу бить поленьями, думая, что она оборотится бабою; и до тех пор ее били, пока она совершенно издохла. Наконец догадались они, что это подшутил над ними Вавила, почему искали его везде, но найти не могли, почему легли спокойно спать, сожалея о несчастии, что дались в обман Вавиле.

В ту же самую ночь к соседу несчастного крестьянина пришли воры красть пчел и говорили между собою, что выбирать должно те ульи, которые потяжелее, и согласясь на сем, взошли во пчельник, пробовали многие ульи, но все им казались легки; напоследок подошли к тому, в котором сидел Вавила, подняли оной и говорили, что этот улей на их стать. По сем, подхватя его, побежали вон из пчельника, опасаясь, дабы не застали. Вавила же, сидя в улье, говорил тихо: «Воры, воры», что слыша, один вор объявил другому, что за ними бегут. Другой же отвечал: «Пустое, это так тебе чудится». Наконец как они уже подходили к лесочку, то Вавила во весь голос закричал: «Братцы, вот они, вот они». Воры услышав, сие бросили улей, и побежали опрометью в лес. Между тем Вавила вышел из улья, мед весь вытаскал, а в улей наметал всякой нечистоты и ушел в свой дом.

По сем воры, опамятовавшись, говорили друг другу: «Конечно брат, нам почудилось, потому что и до сих пор улей стоит на том же месте, где мы поставили, и никого не видно». И так пошли они, чтобы выбрать из оного мед, но увидя, что вместо меду накидана в нем всякая нечистота, догадались, что это подшутил над ними Вавила, почему согласились идти к нему в дом и убить его. Но Вавила, уже предузнав, что последует с ним таковое несчастие, пришел домой, убил теленка, надул два пузыря, налил в них крови и привязал жене своей под мышки. Как скоро пришли те воры в дом к Вавиле и спрашивали у нее, дома ли ее муж, то она отвечала им, что дома. Услыша сие, Вавила встретил их с честию и, посадя за стол, закричал вдруг жене своей: «Ну, жена, поворачивайся, что ни есть в печи, все на стол мечи». Жена все подала из печи на стол, потом Вавила говорил ей: «Пляши, жена». И как она отговаривалась, то он схватя со стола нож, ткнул жену под правую, а после под левую мышки, и вдруг потекла кровь ручьем. Видя же, что жена его будто и умерла, схватил со стопки плетку-живилку, и ударил оною несколько раз свою жену, приговаривая: «Пляши, жена». Она тотчас вскочила и начала плясать. Видя сие, воры просили Вавилу, чтобы он продал сию плетку, и согласились ему за оную дать пятьдесят рублей. Один вор, взяв плеть к себе и пришед в дом, говорил жене: «Слушай, жена, что ни есть в печи, все на стол мечи». Она тотчас вынула из печи кушанья и поставила на стол, после сего сказал ей муж: «Пляши, жена». И как она отговаривалась, то он, схватя со стола нож, ткнул оным сперва под правую, а потом под левую мышки, и зарезал ее до смерти. Видя, что течет кровь, схватя плетку-живилку, бил жену свою, но она не слушалась. Таким же образом поступил и другой вор; и сожалея о том, что потеряли своих жен, вознамерились отомстить