Шрифт:
Закладка:
— Он называл себя Тятя, — поняв, что дальше молчать нельзя, сказал Котенев.
— Крестный отец, — невесело засмеялся Рафаил. — Такой клички я никогда не слыхал, а ты? — Он повернулся к Лушину.
— Нет, — буркнул Александр Петрович, — среди крупных деловых людей я не знаю никого с подобной фамилией или прозвищем. Надо навести справки, вдруг он приезжий?
— Какие у него к нам предложения? — не выдержал Хомчик и, вскочив, заметался по предбаннику. — Грабеж, натуральный грабеж! Полная или почти полная потеря самостоятельности!
— Тихо ты, банщик услышит, — цыкнул Михаил Павлович.
— Он на улице, охраняет наш покой, — усмехнулся Лушин. — А Рафаил прав, как не крути. Давайте лучше выждем, поглядим, что дальше будет. Если этот Тятя пустышка, то все выяснится само собой. Потяни время, Миша, согласиться всегда успеем.
— Я тоже за это, — озабоченно поглядев на часы, заявил Хомчик. — Если пока все, то мне пора: надо сына забрать от преподавателя английского.
— Оптимист, — засмеялся Котенев. — Сына английскому обучаешь? Знаешь, сейчас оптимисты учат английский, пессимисты долбят китайский, а реалисты осваивают автомат Калашникова.
Рафаил брезгливо выпятил нижнюю губу и прищурился. Лушин захохотал, хлопая себя ладонями по огромному животу.
— Я ухожу, звоните, если что, — поклонился Хомчик и вышел.
— Париться будешь? — расстегивая рубаху, спросил Александр Петрович у Котенева. — Не зря же сюда приезжал.
— Но и не за тем, чтобы париться. Дел по горло, поеду.
— Давай, — скидывая туфли, равнодушно отозвался Лушин.
Он подал Михаилу Павловичу потную мягкую ладошку. Пожимая его руку, Котенев слегка поморщился — непробиваемый Сашка, как есть толстокожий бегемот. Ему про важные дела битый час толковали, а он еще париться надумал. Господи, с кем приходится работать и решать проблемы бытия!..
На улице накрапывал дождь. Шустро пробежав к автомобилю, Котенев сел за руль и выехал за ворота, на прощание небрежно помахав рукой служителю бани, распахнувшему перед ним створки.
Впереди образовалась пробка — женщины в ярких оранжевых куртках сбрасывали с машины горячий асфальт прямо в глубокие лужи на проезжей части. Каток вминал дымящиеся кучки в выбоины, выдавливая наверх грязную, с потеками масла и нефти, воду. Несколько дорожных рабочих чистили щетками ограждения, отделявшие тротуары от мостовой, другие готовились их красить.
«Комуфляж и показуха, — обозлился вдруг Михаил Павлович. — Потратят силы, деньги, а толку на три дня. Только видимость работы, видимость порядка и благополучия. Наверное, готовятся к встрече высоких гостей…»
Дома он поужинал, молча принимая поданные Лидой тарелки и тихо радуясь, что она тоже молчит. Потом посмотрел телевизор, ответил на пару незначительных телефонных звонков и лег спать.
Глава 5
Виктора Ивановича Полозова в доме Куровых всегда принимали радушно. Высокий, даже к шестидесяти годам сохранивший юношескую стройность, элегантно одетый, он постоянно пребывал в веселом расположении духа и имел запас свежих пикантных анекдотов. Виктор Иванович умел быть в центре любой компании, сохраняя, однако, достоинство и дистанцию.
Вручив хозяйке дома букет алых роз, он поздравил ее с семейным торжеством и вручил подарок, извинившись, что вчера дела не позволили ему присутствовать за общим столом. Прощение было даровано милейшему Виктору Ивановичу незамедлительно.
После непродолжительного застолья Сергей Владимирович получил возможность увлечь гостя в кабинет.
— Присаживайся, — раскрывая коробку бразильских сигар, предложил Куров. — Жалко вчера не приехал, у меня нужные люди собирались, мог бы вырваться на часок.
— Не мог, — обрезая кончик сигары, улыбнулся Виктор Иванович. — А ты уже поговорил?
— Естественно, — наливая коньяк, отозвался Сергей Владимирович. — Зачем тянуть? Знаешь, в нашем деле как в той пословице: кто с ножом, тот и с мясом. Есть запись. Этот подлец притащил с собой диктофончик. Будешь слушать?
— Куров достал магнитофон, вставил в него кассету и отрегулировал громкость звука.
Секретов от Виктора Ивановича у Курова не было — они знали друг друга давно и хорошо. К тому же Полозов был женат на сестре Сергея Владимировича, ныне покойной. Правда, овдовев, Виктор Иванович недолго оставался безутешен, но что поделать — живые должны думать о живых, и Куров не обижался.
Биография у Полозова была пестрая — в молодости он чуть не угодил за решетку, участвуя в аферах с трикотажем, но, проявив недюженную изворотливость и отличное знание законов, вырвался, как он сам любил говорить, из «лап советского правосудия». Дело оказалось запутанным, но юридический консультант трикотажной фабрики Виктор Полозов — по сведениям БХСС, продавший одному из дельцов целый подпольный цех вместе со станками и рабочими, — сумел доказать свою непричастность, отделался легким испугом и несколькими месяцами в следственном изоляторе. Этого урока хватило на всю жизнь — Виктор Иванович более никогда не попадал в поле зрения правоохранительных органов.
Со временем он «оброс» учеными степенями и званиями, став признанным специалистом по социологическим исследованиям в экономической сфере. О его давних грехах все забыли, а многие просто не знали. Тем более, грешки приходились на начало пятидесятых годов. Учитывая новые веяния, хитроумный Полозов раздобыл себе бумаги, свидетельствующие о гонениях на него в период культа личности и при первом же признаке какой-либо опасности, готов был незамедлительно их представить.
Истинную цену изворотливому и хитрому гостю знал, пожалуй, только Сергей Владимирович, да еще два-три его ближайших подручных, пользовавшихся особым доверием, поскольку Полозов являлся главой юридической службы в подпольной «империи» Курова.
— Как? — выключив магнитофон, поинтересовался Сергей Владимирович.
— Нормально, — бросив в пепельницу недокуренную сигару, довольно потер руки Полозов. — Ты хорошо его вел, достаточно жестко и в то же время не пережимая.
— По твоему совету, Витя, — сделал гостю комплимент хозяин. — Твои прогнозы на будущее?
— Прогнозы? — переспросил Полозов. — Трудно так сразу, я же его мало знаю, чтобы составить полное мнение о человеке из делового мира. Там у всех не одно и даже не два лица.
— Ну-ну, — улыбнулся хозяин, — не скромничай
Виктор Иванович отхлебнул из чашки кофе и разочарованно почмокал губами:
— Остыл… Что я тебе скажу? Надо полагать, причем, учти, это сугубо мое личное мнение, он не побежит ни в КГБ, ни к милицейским операм. Будет встреча компаньонов — и долгий базар… Кстати, среди них у тебя нет своего человечка?
— Они соберутся узким кругом, — отмахнулся Сергей Владимирович, — мой человек туда не сможет попасть. Но идея мне нравится: я подумаю, как прикормить кого-нибудь из основных компаньонов Мишки.
— Это на будущее, — раскуривая новую сигару, кивнул гость.
— А
