В него полетела стрела, но Охотник отбил ее левой рукой. Еще одна стрела летела ему в лицо, но Ледяная Смерть появилась в самый последний момент, чтобы отвести зазубренный наконечник ровно настолько, чтобы оцарапать череп Охотника сбоку.

Низко пригнувшись он приблизился к баррикаде, но внезапно выпрямился, и не замедляясь, нырнул прямо за линию гноллов. Он приземлился в стремительном кувырке, перекатился и развернулся прямо к врагам.

Он почувствовал укол, когда стрела прошла насквозь и с силой вонзилась в мифриловую рубашку.

Он ворвался внутрь, нанося рубящие и колющие удары, совершил круговой удар ногой, который попал гноллу в грудь и отбросил его в сторону. Он приземлился в низком приседе под размашистым коротким копьем, затем вскочил широко выставив саблю, чтобы нанести удар атакующему сбоку гноллу. Левая ладонь попала под морду копейщика с такой силой, что подняла трехсотфунтового гнолла прямо над баррикадой.

Но приближались новые, с дубинками, мечами и копьями наготове.

Он подпрыгнул, нанеся мощный удар ногами в обе стороны. Он приземлился и снова прыгнул, на этот раз вращаясь, чтобы нанести саблей широкий круговой удар и оттеснить врагов.

Один гнолл отлетел в сторону, затем другой, а Охотник даже не заметил нападение.

У одного из них, стоявшего рядом, лицо было изуродовано Ледяной Смертью, его жизнь закончилась со странным визгом и вздохом. Охотник перемахнул через него, извлекая саблю ударом, который поразил следующего на очереди в грудь.

Охотник вытащил изогнутое лезвие обратно и повернулся – но слишком поздно. Он понял это только тогда, когда дубинка обрушилась ему на голову, так что он не мог ни блокировать, ни увернуться.

Он был уверен, что умрет. Охотник улетел, осознав, что не победит. Дзирт так и не приблизился к спасению своей прекрасной, замечательной Бри.

Он потерпел неудачу, и в этот самый мрачный момент понял, что раздирающий внутренний спор, инстинкт против разума, спокойствие монаха против первобытной ярости, стоил ему всего.

Глава 16

Уловки и доверие

Пенелопа Гарпелл приветствовала гостей из Гаунтлгрима, выходящих из огненного портала в особняк Плюща. Идущий впереди король Бренор, одетый в полное боевое снаряжение, с однорогим шлемом и магическим расширяющимся щитом, который сейчас был туго закручен в маленький, протиснулся в дверь подвальной комнаты. У него также был боевой топор, привязанный по диагонали за спиной, и его зазубренный наконечник виднелся над плечом.

Рядом с ним, на шаг позади, шел Тибблдорф Пвент, и Пенелопе стало ясно, почему Бренор привел его. В ребристых доспехах, с огромным шипом на голове и когтистых перчатках Пвент казался предметом ночных кошмаров для любого, кто его не знал. Пенелопе сообщили, что он исцелился от вампиризма, но когда он ухмыльнулся, входя в дверь, волшебнице показалось, что ему каким-то образом удалось сохранить клыки.

Следующим показался Реджис Тополино, одетый в голубой берет, белую рубашку и черный жилет, с блестящей рапирой на одном бедре, и трехлезвийным кинжалом на другом, под складками исключительного дорожного плаща виднелся ручной арбалет великолепной конструкции, висящий через грудь на цепочке.

– Усы очень идут вам, господин Реджис, – поприветствовала она его.

 Он подкрутил один кончик и грациозно поклонился.

Последним в колоне шел Вульфгар, гигантский варвар, закутанный в плащ из волчьего меха и вооруженный боевым молотом, Клыком Защитника, самым могущественным оружием, который создал сам король Бренор в другую эпоху.

Несмотря на серьезность ситуации, Пенелопа подмигнула великану, вызвав улыбку и взаимопонимание, что оба надеялись, что смогут разделить постель во время его пребывания.

– Где она? – хрипло спросил Бренор.

– Отдыхает, – ответила Пенелопа. – Бедняжка совершенно дезориентирована и получила сильный удар по голове, когда врезалась в нашу стену.

– Тебе нужно нарисовать бабочек на этом невидимом барьере, – сказал Реджис, но если он надеялся поднять настроение, ответный хмурый взгляд Бренора лишил его этой возможности.

– Бедная девочка? – недоверчиво повторил король дворфов. – Где моя девочка, Пенелопа?

– Я не знаю.

– Мне сказали, что эта бедняжка, как ты ее называешь, прибыла с кошкой.

Пенелопа кивнула.

– Да, я думаю, что это была Гвенвивар, хотя я не уверена. У Аззудонны – так ее зовут – нет статуэтки...

– Но у нее была кошка?

Пенелопа пожала плечами.

– У нее нет статуэтки, и мы уверены, что ее не было, когда она появилась у нас. Как она могла привести Гвенвивар или быть принесенной вместе с Гвенвивар...

– Ей это не нужно, – вмешался Реджис. – По крайней мере, не всегда. Несколько раз случалась, что Гвенвивар забирала кого-то одного из нас на Астральный план по собственной воле. Обычно, чтобы спасти... – Его голос затих, и он с трудом сглотнул, когда смысл стал ясен для всех.

 – Что она тебе сказала? – спросил Бренор, следуя за Пенелопой, ведущей его через массивный особняк.

– К сожалению, не так уж много. Она ужасно напугана. Я не считаю ее врагом, но она далека от того, чтобы доверять нам.

Бренор резко остановился, уперев руки в бедра.

– Она знает, где моя девочка, – сказал он. – Если она не за то, чтобы рассказать, тогда она мой враг. И ей это не очень понравится, это я тебе торжественно обещаю.

– Мой король! – Пвент зарычал рядом с ним.

– Отведи меня к ней, – потребовал Бренор. – Немедленно.

– Бренор, ей нужно немного времени, – сказала Пенелопа. – Мы пытаемся завоевать ее доверие.

– Время? Тогда сколько времени у моей девочки?

– Я не знаю.

– Да, ты не знаешь. Отведи меня к этой женщине-дроу, и я развяжу ей язык, не сомневайся.

Пенелопа знала, что здесь она идет по очень тонкой грани. Здесь было ее место, ее владения, не Бренора, но дворф был одним из самых могущественных людей на севере. Пенелопа любила и уважала короля Бренора и считала его справедливым и добрым, но она также хорошо понимала его отеческую заботу о Кэтти-бри и всех остальных, кого он считал своей семьей.

Было неразумно перечить королю Бренору Боевому Топору в вопросах семьи и друзей.

– Архимаг Громф сейчас с ней, – сообщила им Пенелопа. – Он использует магию разума, которой его научил Киммуриэль, пытаясь найти любые намеки на события, которые она неохотно разглашает. Киммуриэль уже провел с ней некоторое время и сделает это снова, когда вернется. Он отправился в Лускан,