class="p1">Мать-Исповедница использовала свою власть только тогда, когда совет не мог прийти к соглашению или же его решение шло вразрез с интересами Срединных земель. Иногда крупные страны манипулировали советом, ущемляя небольшие страны, и тогда Мать-Исповедница вмешивалась, но в основном она позволяла совету вести дела самостоятельно.

Ее авторитет был столь велик, что короли и королевы обращались к ней за советом и руководством. Они прекрасно понимали, что в конечном итоге отвечают перед ней, как и все правители Срединных земель. Совет был промежуточным звеном власти и в основном занимался повседневными делами. Кэлен иногда пользовалась своим правом говорить от имени тех стран, которые не имели голоса в совете.

Это не способствовало появлению у нее друзей, но исповедницы все равно не имели друзей, потому что люди слишком боялись их силы. Ричард стал ее первым настоящим другом, первым, кого не смутила ее сила, первым, кто встал на ее сторону и защитил не из-за ее способностей и статуса, а из-за того, каким человеком она была.

Ирония заключалась в том, что волшебники всегда защищали исповедниц, а Ричард был волшебником, хотя в то время еще не знал об этом.

Наконец, на высокой горе позади дворца показались темные внушительные стены Замка Волшебника. Совет правил Срединными землями под присмотром Матери-Исповедницы, но за ее словом стоял темный и мрачный Замок Волшебника, построенный на вершине горы. Замок предоставлял волшебников, которые всегда сопровождали исповедниц, в том числе и Мать-Исповедницу. В некотором смысле он был физической силой, подкреплявшей власть Матери-Исповедницы. Во времена Кэлен волшебники предпочитали не использовать свою силу, чтобы править, а делегировали это совету.

Когда они поднялись выше по дороге к Замку, им открылся впечатляющий вид на Эйдиндрил, раскинувшийся внизу. Из многочисленных труб поднимался дым — в большинстве жилищ огонь использовался не только для приготовления еды, но и для отопления. Почти на всех домах и зданиях горели фонари, и город сиял в наступающих сумерках. На улицах было полно людей, повозок и фургонов. Вид на город, открывавшийся с дороги к Замку, всегда был одним из самых любимых зрелищ Кэлен.

Они молча ехали в гору по петляющей дороге. Вскоре густые ели и сосны кончились, и они оказались перед мостом, который перекинулся через пропасть. Ей всегда казалось, что гора в этом месте раскололась надвое, оставив зияющую бездну.

За мостом стоял Замок Волшебника, построенный прямо в теле внушительной горы. Огромная многоуровневая крепость выглядела угрожающе, словно была готова отразить любую опасность. Она поражала своими размерами, а стены из темного гранита сливались со скалой, на которой стояли. Строение словно было частью самой горы. Сам Замок представлял собой запутанный лабиринт валов, бастионов, башен, переходов, шпилей и мостов, соединяющих различные части.

Полупрозрачные облака задевали высокие шпили и башни, создавая впечатление, что Замок парит в облаках.

На дальнем конце моста виднелась зияющая арка каменного туннеля, который проходил через внешнюю стену Замка. Решетка была поднята.

Кэлен остановила кобылу и осмотрелась. Казалось, вид Замка привел ее в крайнюю степень отчаяния. Они мало разговаривали в последние несколько дней — в основном, потому что Кэлен предпочитала молчать, и все это видели. Когда она остановилась, остальные последовали ее примеру.

Кэлен повернулась в седле и оглянулась на Шейлу.

— Сколько времени осталось до родов?

У колдуньи уже был готов ответ на этот вопрос.

— Исходя из моего опыта, близнецы родятся со дня на день. Трудно сказать, когда именно, но вряд ли пройдет больше трех-четырех дней.

— Ты была до жути молчалива в последние дни, — сказал Ричард. — Что не так?

Кэлен почувствовала наворачивающиеся слезы. Страхи, которые она держала в себе, не давали ей ни минуты покоя и преследовали ее даже во сне. А теперь она понимала, что скоро они претворятся в жизнь.

Ричард отпустил поводья и положил запястья на луку седла. Он оглянулся на спутниц, ожидавших чуть позади.

— Кэлен, что не так? Я знаю тебя и вижу, что ты о чем-то беспокоишься. Это должно быть радостное время — наши дети скоро появятся на свет; мы добрались до Замка, где они будут в безопасности.

Она кивнула, слишком стыдясь своих страхов, чтобы заговорить. Слова Ричарда всколыхнули их заново, и слезы заструились по ее щекам.

Ричард наклонился в седле и заговорил тихо, чтобы их никто не слышал.

— Кэлен, что не так? Мне-то ты можешь сказать.

Кэлен не осмеливалась. Но как она могла молчать? Это были и его дети, дети Д'Хары, в которых нуждается мир. Ведь так?

— Кэлен, пожалуйста, скажи, что тебя беспокоит, — шепотом настаивал он.

Она больше не могла держать это в себе.

— Ты знаешь, что не так. Шота сказала, что один из детей будет монстром. Она видела это в потоке времени. Да, она ошибалась по поводу того, как именно исполнятся пророчества, но ты не хуже меня знаешь, что в итоге они всегда оказывались истинными. Она была уверена в этом пророчестве, оно было предельно ясным. Я очень хочу детей, но боюсь, что один окажется монстром, как ведьма и предсказывала.

Ричард немного расслабился:

— И всего?

— И всего? — Она вытерла щеки от слез. — Это все. Все, чего мы хотели, все, в чем нуждается наш мир, — и одному из них суждено стать монстром, который погубит много жизней.

Он слегка улыбнулся:

— Я не верю в судьбу, как и в слепое следование пророчествам. Ты тоже в это не веришь.

— Это не судьба. Это видение из потока времени. Теперь, когда близится их рождение, я не могу вынести мысли, что мы принесем в мир монстра.

Ричард глубоко вздохнул, размышляя.

— Ты считаешь меня монстром? — наконец спросил он.

— Тебя? — нахмурилась она. — Нет. Причем тут это?

Ричард пожал плечами:

— Даркен Рал был монстром.

— И что?

— Его отец, Паниз Рал, был монстром, как и отец его отца, и так далее. Дом Ралов — целая династия тиранов. Каждый Рал, который становился магистром, был монстром и порождал такого же монстра.

— Причем тут это? — повторила она.

— Я сын монстра. По этой логике я тоже должен быть монстром.

— Но тебя вырастил хороший человек, и ты не уподобился Даркену Ралу.

Ричард подмигнул ей:

— В точку.

Кэлен неуверенно прищурилась:

— К чему ты ведешь?

Ричард улыбнулся:

— Если бы Шота посмотрела в поток времени тогда, когда меня зачали, как думаешь, что она бы