Присев, я вздрогнула от постороннего шума, доносящегося из-за двери. Когда глаза привыкли к темноте, с досадой убедилась — его здесь нет.

Обнаружив на тумбочке бутылку с водой, я сделала несколько жадных глотков, и, поставив ее обратно, пошарила рукой в поисках одежды.

Увы, мои вещи, в том числе и нижнее белье, как корова языком слизала… Поэтому, как была, в футболке Кирилла на голое тело, я покинула спальню, вновь направляясь в небольшую гостиную, совмещенную с кухней.

Распахнув дверь, я застыла на пороге, часто-часто моргая…

Обстановка в помещении изменилась до неузнаваемости. Идеальный порядок сменил жуткий погромом. На полу валялись стулья, кухонная утварь, осколки посуды. Торшер, перевернутым, лежал в самом углу…

— Кирилл…? — сердце колотилось так, что вздохнуть было больно.

По пояс обнаженным, он стоял ко мне спиной, ладонями упираясь в подоконник, и рвано дышал.

— Алин, иди спать. — не оборачиваясь.

Идти спать? Серьёзно?

— Что происходит? — оторопело рассматривала нанесенный им помещению ущерб.

— Давай утром поговорим? Тебе надо отоспаться… — сорванным шепотом.

Однако, я не собиралась никуда уходить. Осторожно переставляя ноги, чтобы не пораниться, я сократила расстояние, прижимаясь к нему грудью.

— Проснулась, а тебя нет… — сомкнув ладони на его плоском напряженном животе, отметила, что любимый мужчина дрожит.

И не просто дрожит: его прямо-таки потряхивало. Я обняла его так крепко, как только могла, с облегчением обнаружив, что Кирилл немного расслабляется в моих объятиях.

— Пять лет… Алин, ты хоть понимаешь? С*ка, пять лет! Да я был готов на тебе жениться еще тогда! Думал, ты переедешь ко мне летом, и мы распишемся…

Внезапно Кирилл отпрянул, и, не глядя на меня, несколько раз прошелся от одной стены к другой, после чего рухнул на диван. Он откинул голову, и, стиснув челюсти, шмыгая носом, зажмурил глаза.

Сердце неистово тарахтело, болезненно отдаваясь где-то под ребрами. Приблизившись к Кириллу, я забралась к нему на колени, положила голову на грудь. Он больше меня не отталкивал. Какое-то время мы, молча, сидели крепко-крепко обнявшись.

Наконец, он посмотрел на меня помутневшим расфокусированным взглядом. А я впитывала его образ — бледное как мел лицо, натянутый кадык, покрасневшие глаза-щели. Таким мне его видеть еще не приходилось.

Оголенный провод.

— Тебе надо отдохнуть… — повторял, как мантру, — Я, итак, под конец конкретно перегнул… — прохрипел с искренним сожалением.

— Хочешь, чтобы я снова ушла? — сглотнула предательски подступающие слезы, — И ничего ты не перегнул… Я впервые в жизни это испытала…

— Не хочу, чтобы ты видела меня таким… — на мертвецки бледном лице Кирилла задвигались желваки.

Какое-то время, не произнося ни звука, мы слушали капли дождя за окном.

— Лебедева, пять лет… Пять долбанных лет! Ты хоть это понимаешь??? — все с тем же надрывом, — Ты даже не представляешь, как мне херово, Алин… Все эти годы я мысленно клял тебя последними словами… А оказалось… — он стиснул переносицу, конвульсивно вздохнув.

Глядя на то, как его, в прямом смысле, ломает, я сопоставила кое-какие факты, тихо предположив.

— Тебе рассказали что-то про меня? Да?

Он судорожно кивнул.

— И ты поверил?

Загробное молчание послужило мне ответом.

Хотя, это было вполне закономерно, учитывая, что я собственноручно отказалась от наших отношений. Наверняка, Кирилл искал причину, и ему «помогли» ее найти…

— Про то, что случилось с отцом, знали только Ксюша с Мариной. Я попросила их не распространяться на эту тему в школе. Официальная версия нашего отъезда — папу уволили, и мы вернулись в родной город. Наверное, кто-то из бывших одноклассников что-то про меня насочинял?

Почему-то сразу вспомнилась Терехина…

— Ты сможешь меня простить? — прохрипел Воронов после продолжительной паузы.

— Да за что мне тебя прощать, Кирилл?! — искренне удивилась, — Мы бы все равно не смогли быть вместе… Я бы его не оставила. И не стала бы встречаться тайком. Просто так случилось… — шумно сглотнула, внезапно почувствовав, как влияет на него моя близость — тело Воронова было напряжено… во всех местах.

— А если бы ты не устроилась работать в этот долбанный ресторан? Что тогда?! — обхватил мое лицо ладонями.

— Ну, рано или поздно я бы все равно выложила фото-подтверждение того, что живу в столице. Думаю, ты бы придумал способ унизить меня или обхамить? — грустно улыбнулась.

Воронов кивнул.

— Не удержался бы… — он продолжал смотреть на меня, не моргая, — Я ведь в ту ночь, когда отправил тебе похабное сообщение, даже купил билет в Томск…

— И…? — почти беззвучно.

— А с утра, протрезвев, пересмотрел твои фотографии. Увидел, что ты сидишь с каким-то уёбком за ручку, и перешел к нему в аккаунт. А там, бл*, твоя фотогалерея… Лебедева и стоя, и сидя, и во всех позах…

— Это Антон. — я вздохнула.

— Сразу видно, Антон. Рифмуется.

Проигнорировав его уничижительный выпад, я продолжила.

— Мы встречались месяца три. У него хобби — фотография. Хороший парень, кстати… — поцеловала Кирилла в шею.

— И почему не срослось с хорошим? — сочащимся ревностью голосом.

— Ну, мне же психов подавай!

Воронов затопил меня таким откровенным, но вместе с тем покорным и обезоруживающим взглядом, обжигая раскаленным дыханием лицо, что внизу живота вновь появилось это новое волнующее онемение.

— Там… в спальне… я сказала, что не хранила себя для тебя… Это не совсем так…

Глаза в глаза.

— Говори! — попросил настойчиво и хрипло.

— Мы с Антоном начали встречаться в начале пятого курса. Казалось, все кругом только и делают, что познают азы любви. Моя лучшая подруга уже воспитывала малыша… А я… Даже толком ни с кем не встречалась за время учебы, погрязнув в бесконечных семейных проблемах… Антон всегда был рядом. Начал ухаживать задолго до смерти отца… Сказал, будет ждать столько, сколько потребуется. Не давил. И да, фотографировал меня так здорово… — печально рассмеялась.

— Почему тогда вы не… — тихо спросил, заправляя мне за ухо выбившуюся прядь.

Поразительно, но сейчас во взгляде Кирилла не было этой неконтролируемой больной ревности. Его голос прозвучал скорее обеспокоенно.

— Месяца через три так называемых отношений он пригласил меня к себе с ночевкой. Его родители уехали отдыхать, и я подумала, почему бы и нет… Решилась. Я очень устала от одиночества, Кирилл. Надеялась, в моей жизни появится человек, с которым можно будет просто отключить голову… — сглотнула, когда Воронов сплел наши пальцы.

— Он устроил романтик. Шампанское, лепестки роз… Прямо как в учебнике по соблазнению недалеких дур… — с губ сорвался нервный смешок, — И я не сопротивлялась… Пустила все на самотек. — я поморщилась, — Случайно Антон увидел тату и поинтересовался, что она означает?

— И что же она означает? — Кирилл облизал свои