Семьи, из которых происходили супруги его братьев. И семья вдовы его отца.

–С другой стороны, выбор жены из рода Кередада может рассматриваться как мудрое и своевременное решение. Ваш отец не приобрел себе новых друзей, когда отправил в изгнание Арбелан Джасан.

–Мы понимаем. Мы верно запомнили, что среди молодых женщин, о которых вы говорили прежде, была некая дач’осмин Кередин?

–Да, ваша светлость. Внучка брата Арбелан Драджаран. Она является подходящей партией во всех отношениях.

–Значит, вы остановили свой выбор на ней?

Ксевет уронил ручку. В наступившей тишине было хорошо слышно, как она стукнулась о мраморную столешницу.

–Ваша светлость, мы не делаем выбора. Мы не имеем на это никакого права.

–Чавар считает, что имеет.

–Чавар – ваш лорд-канцлер, а неваш секретарь.– Ксевет говорил таким официальным тоном, что Майя понял: он действительно сильно взволнован.

–Но мы не доверяем ни его суждениям, ни его клятвам верности. Мы доверяем вам.

Белое лицо Ксевета порозовело.

–Это большая честь для нас, ваша светлость, но мы не можем выбирать для вас императрицу.

–И мы тоже не можем!– он не хотел кричать и расстроился, когда Ксевет и ноэчарей вздрогнули от неожиданности. Он понизил голос, разжал сплетенные пальцы.– Мы не можем… Мы даже не умеем танцевать. Тем более не можем решать, кто станет императрицей.

–Ваша светлость?

–Это была неудачная метафора.– Майя с трудом улыбнулся.– Но мы никогда не намеревались становиться поэтом.

Он не мог больше сидеть здесь и обсуждать собственный брак с таким видом, словно речь шла о выборе кобылы для случки с жеребцом; он знал, что сейчас снова начнет кричать, аКсевет не заслуживал такого отношения. Майя отодвинул стул и поднялся из-за стола.

–Наверняка на сегодняшний вечер у нас назначены еще какие-то дела.

Он увидел понимание в глазах Ксевета и отвернулся, боясь увидеть во взгляде секретаря нетерпение или жалость.

–Есть один вопрос, ваша светлость,– начал Ксевет,– хотя мы не знаем, серьезно ли вы говорили об этом.

–В чем дело?

–Вы просили найти даму, которой поручили присматривать за вами во время похорон вашей матушки. Мы отыскали ее, но мы не были уверены…

–Мы говорили совершенно серьезно,– сказал Майя.– Мы не желаем этой женщине ничего дурного. Кто она?

–Ее зовут Аро Даниваран. Ее муж по материнской линии происходил из клана Драджада, и ваш отец считал их своими дальними родственниками. Семья Данивада очень бедна.

Ксевет смолк и многозначительно посмотрел наМайю. Майя сразу понял намек.

–Как и семья Нелада,– заметил он.

Ксевет едва заметно поморщился.

–Да, ваша светлость. Но осмер Данивар и его жена оказались более удачливыми – или более ловкими,– чем осмер Нелар. Ваш отец подарил им небольшое поместье после рождения их первого внука, около пяти лет назад, и есть надежда, что клан Данивада когда-нибудь выберется из нищеты.

–Мы рады слышать о великодушном поступке нашего отца,– сказал Майя, стараясь, чтобы его слова не прозвучали горько.

–Осмер Данивар скончался два года назад. Имением управляет его сын, а осмеррем Даниваран с тех пор представляет семью при дворе.

Майя услышал в голосе Ксевета печаль и неслишком удивился, когда секретарь сказал:

–За несколько дней до смерти вашего отца с осмеррем Даниваран случился удар. Она прикована к постели; врачи считают, что она не доживет до зимнего солнцестояния.

Напоминание о том, что в жизни других тоже случаются трагедии, никак не связанные с его собственными проблемами, оказалось одновременно благотворным и болезненным. Майя сказал:

–Мы хотели бы навестить ее, если это возможно.

–Ваша светлость,– ответил Ксевет,– ее дочь говорит, что госпожа Даниваран будет польщена и рада вашему визиту. И что она лучше всего чувствует себя по вечерам.

Император не мог прийти с визитом неожиданно, поэтому в апартаменты осмеррем Даниваран послали пажа с указанием сообщить новость как можно быстрее. Камердинеры Майи спешно подбирали одежду и украшения. То, что подходило для вечера вАлкетмерете, где император якобы должен был чувствовать себя как дома, совершенно не годилось для появления в общественных местах Унтэйлейанского Двора. Майя проявил недюжинное терпение во время всех этих хлопот. Куртку цвета молодой листвы с белой вышивкой заменили на белую с фиолетовыми и зелеными вышивками. Тяжелые серебряные кольца с аметистами, которые оттягивали ему руки, сняли и надели не менее тяжелые золотые украшения с черными опалами. Немер иАврис долго спорили насчет аметистов и гранатов в его волосах, но, ксчастью, решили, что их можно оставить. Шпильки из тикового дерева с изумрудами заменили на пару костяных шпилек с золотыми инкрустациями и жемчужинами. Немер ловко проделал это, не повредив прическу, иМайя спасся бегством вЧерепаховую Комнату. Как раз в этот момент вернулся паж с известием, что императора с нетерпением ждут в покоях осмеррем Даниваран. Майя взглядом велел Даджису иТелимеджу следовать за собой и отправился в путь.

Им повезло, что их сопровождал паж, потому что осмеррем Даниваран жила в той части Унтэйлейанского Двора, где Майе еще не приходилось бывать. Придворные, попадавшиеся им в коридорах, были среднего и преклонного возраста; большинство женщин делали реверансы, не следуя новой моде, введенной Ксору. Он напомнил себе, что это ничего не значило, просто они уже многое повидали и несклонны были подчиняться прихотям императрицы, годившейся им в дочери.

Их ожидал паж в ливрее с гербами клана Данивада. Майя сделал вид, что не заметил, как мальчик якобы нечаянно стукнул каблуком о дверь, чтобы предупредить господ о приближении императора. ИМайя задумался, хорошо ли он поступил, свалившись как снег на голову бедным женщинам? У них не было времени на подготовку, не было денег на то, чтобы обставить комнату, подходящую для приема императора – а они, без сомнения, считали, что такое помещение необходимо. Он не мог сказать им правду, не мог объяснить, что после Исваро’э иЭдономи ему неуютно в роскошных покоях, что он до сих пор чувствует себя чужаком и самозванцем среди великолепия Алкетмерета.

Но было поздно. Паж распахнул дверь и доложил:

–Его светлость император Эдрехасивар Седьмой.

Мальчик запнулся, произнося имя императора, иМайя посочувствовал ему.

«Когда ты уже научишься сначала думать, а потом действовать, идиот»,– сказал себе Майя тоном Сетериса, который он так хорошо умел имитировать. Однако решение было принято, отступать было поздно. И он последовал заТелимеджем в комнаты. Даджис шел последним.

Гостиная оказалась вовсе не такой убогой, как он себе представлял. Очевидно, у них сКсеветом были разные представления о нищете, а возможно, семья Данивада разорилась, потратив все накопления на заграничные обои. В центре комнаты у торшера с разноцветным стеклянным абажуром стояла дама; когда Майя вошел, она присела в глубоком реверансе. Она выпрямилась, иМайя смог рассмотреть ее: это была женщина среднего возраста, довольно полная, но сузким лицом и острым подбородком. Такими обычно изображали эльфийских аристократов на газетных карикатурах, где их называли «хорьками». Она была одета не роскошно, но совкусом; нитки лазурита, украшавшие прическу, подчеркивали цвет глаз.