— Веее-сее-лии-м-м-сяя-я! — прокричала в микрофон самая высокая, красивая и фигуристая из них, весьма развязная девица в золотистом латексе с алыми блёстками, в таких же перчатках и с короткими волосами розово-тошнотного цвета.

«Бля, ну и прикид — глаза просто кровоточат», — Виктор оглядывал исполнительниц — различные оттенки латекса сочетались у них с дичайшими цветами волос, при этом повторяющихся не было. — «Все цвета радуги».

Толпа реально начала заводиться, и Виктор, хоть и ощущал этот ночной клубный адреналин, всё-таки до конца не мог понять причин, по которым их так приветственно встречают. Даже Анжелика, как он видел, улыбалась и аплодировала.

— Классно, да? — повернула она к нему своё улыбающееся и довольное личико.

— Что классно? — поразился Виктор. — Ты о чём, милая?

— Ну, вообще, — чуть стушевалась брюнетка и отвернула голову к сцене.

Он уже ясно ощутил смену собственного настроения — клубный релакс уступал место глухому раздражению.

— Дорогие девочки и все остальные здесь присутствующие особи — позвольте представить этих сильных, независимых, ярких женщин, выступающих вместе со мной! — прокричала лидер в микрофон под нарастающий гул в зале. — Ба-а-рабанщица — Вики Алексеева… — показала она на девицу в оранжевом латексе с пепельными волосами.

«Алексеева? Они чего, ещё и магички?» — пока раздавались приветственные аплодисменты и свист, окончательно начал впадать в ступор парень — такого он решительно не ожидал. — «Особи, блядь?» — Виктор ощутил, что начинает в прямом и очень плохом смысле этого слова охуевать.

— Кла-а-вишные — Раско Савинкова, — названная девица, немного полненькая, приветственно помахала.

— Раско, блядь? — промолвил Виктор.

— Блин, милый — Прасковья же, — засмеялась Анжелика, которая активно аплодировала.

— Да ну нахер!

— Бас-гита-а-ра — Алекс Черно-о-ва, — названная брюнетка в салатном латексе приветственно взмахнула ладонью.

— Гита-ара и бэк-во-окал — Эллис Три-и-дцаточка, — симпатичная русо-малиновая девица в черном латексе приложила руки к груди.

— Чего, блин? — прибалдел Виктор, хотя дальше было уже некуда.

— Маркова же, — процедила Анжелика. — Нигде без них.

— И наконец й-й-я-а, ваша лю-ю-бимая и неповторимая вока-а-ли-и-стка, императрица русско-о-го феминизма, царица борьбы за пра-а-ва женщин, ко-о-роле-ева постели и сце-е-ны — Элизабет Кере-е-нска-а-я! — взмахнула кулаком лидер.

Зал зашелся в каких-то нездоровых судорогах аплодисментов, выкриков и свистов.

«Голос у неё как у Земфиры, похож очень… Это какой-то ебучий сюр!» — через несколько секунд пришёл в себя Виктор, уже более отстранённо наблюдая за мельтешением дикого сочетания оттенков на сцене. — «Они чего так хлопают и орут? Может, им подмешали чего в еду, или в воздухе чё-нить распыляют, или все резко чем-то удолбились?» — реакцию публики парень оценивал как сугубо нездоровую.

— Нашу первую песню мы посвящаем вашей гра-а-жданской решительности! — сжав кулак на уровне груди, заявила лидер группы.

Все остальные исполнительницы копировали её движения очень синхронно — выглядело это впечатляюще.

— Да-а, давай! — раздались многочисленные выкрики и свист.

— Я достаточно сильна, чтобы послать тебя, козёл! — объявила вокалистка, и девицы в латексе кто сели, а кто стали на свои места на сцене. — Я написала эту песню двенадцать лет назад в знак протеста против проявлений сексизма в автогонках! С тех самых пор я не прекращаю свою борьбу за всех нас, свободных женщин!

Виктор ощутил, что ему становится вообще нехорошо.

— Ты какой-то бледный, дорогой, — услышал он через несколько секунд обеспокоенный голос Анжелики.

— Знаешь, милая, я пойду в ложу, — сказал он.

— Вит, не прикалывайся — песня же начинается, — чуть скривилась Анжелика.

— Тебе это и правда нравится? — спросил парень, и почти в этот момент заиграла музыка — громкий, мощный и крайне тяжелый рок по своей сути.

Уши у Виктора начали заворачиваться — музыка представляла из себя помесь самого тяжелейшего металла, который он вообще когда-либо слышал, да ещё и с какими-то околорусскими мотивами, разве что без балалайки.

— Ка-азёл, ты никогда меня не це-енил, ты ма-а-шины мне не дарил… — раздался со сцены голос вокалистки.

— Пошли в ложу, — Виктор дернул брюнетку за руку, но она непонимающе посмотрела на него и показала пальцем на ухо — слышимость была нулевая.

Парень показал вверх, на ложу, Анжелика отрицательно помотала головой.

— Ну и оставайся, раз тебе делать нехер! — прокричал Виктор, развернулся и начал протискивать сквозь толпу в сторону лестницы и выходы. Толпа явно балдела, судя по лицам танцующим — что наиболее поразило Виктора, так это парни, которые в большинстве своём вполне нормально всё это воспринимали.

Виктор не особо вслушивался в слова, там были явно личные претензии исполнительницы к какому-то неизвестному — машину не купил, ожерелья не дарил и так далее.

Японки и Арина стояли недалеко от лестницы и смотрели на сцену.

Виктор подошёл к ним — здесь музыка орала чуть тише.

— Я туда, — показал он наверх.

Арина развела руками, японки просто улыбнулись. Виктор показал рукой им всем — или наверх, или на улицу. Арина мотнула головой в сторону улицы, японки показали на сцену — мол, слушают.

Он взял рыжую за руку, толкнул входную дверь и они вышли в коридор.

«Со звуком они перестарались», — Виктор не особо представлял, как можно выдержать хотя бы час такой музыки и не сойти с ума.

На выходе из «Эскрайма» — обе створки были настежь открыты, он снова столкнулся с модным типом, которому недавно вломил. Тот был со своими девахами и тремя юнкерами, двое из которых были парни.

— Опа, а вот и ты, дятел! — расплылся в недоброй улыбке тип.

— С дороги, — рявкнул Виктор и вышел на улицу, держа Арину за руку.

Он повёл её в сторону аллеи. На улице было прохладно и гораздо тише, но отголоски музыки доносились и сюда.

— Ты их знаешь? — оглянулась туда Арина.

— Нет, — повернулся и Виктор — тип и юнкеры шли к ним.

— Эй ты, козлина, а ты знаешь, что я — Олег Марков, — заявил он, подойдя ближе. — Понимаешь, что тебе пиздец?

Виктор стал чуть впереди Арины и прикрыл её собой.

— Я рад за тебя. Теперь можешь идти на х*й, Олежка!

Тип непроизвольно поправил свою шевелюру и посмотрел на двух парней-юнкеров.

— Ну ты сейчас ответишь за свои слова, да, пацаны?

Юнкеры нехотя помахали —