Шрифт:
Закладка:
Спустя какое-то время дилер Стаса предложил ему взять героин. Стаса уже не прикалывал кокос, поэтому он не отказался. Герыч стоил раз в пять дешевле, чем кокс, он взял себе на пробу 5 граммов. По возвращении домой он укололся, и Олеся его нашла в невменяемом состоянии в ванной под кайфом. Она стала будить мужа, а когда тот очухался, то протянул ей шприц, который все это время находился в его вене. Та отказалась и закатила Стасу скандал. На шум прибежал Максим, его испугал вид папаши, и он заплакал. Олеся отвела его в комнату, закрыла, вернулась к Стасу, забрала героин и смыла в унитаз. Тот под впечатлением от просмотра нескольких триллеров стал под кайфом вспоминать сюжеты и засыпать под эти мысли. Олеся поняла, что он сейчас не намерен разговаривать, поэтому просто ушла к себе. Когда Стаса стало отпускать, его вырвало на рубашку, он снял ее в полусонном состоянии, попробовал застирать, но руки не слушались, и он быстро отменил желание не оставлять улик перед женой. То, что он пролежал четыре часа под кайфом, и то, что с ним уже пробовала говорить Олеся, ему было невдомек. Он просто-напросто ничего не помнил. Практически сразу после пробуждения ему захотелось уколоться еще раз, но дури он не нашел. Тогда Стас набрал дилера и поехал к нему за еще одним свертком. Пока он ехал, буквально засыпал на ходу, не следя за скоростным режимом. Когда Стас добрался до дилера, оказалось, что наличных у него нет и надо идти искать банкомат. Он выкрутился тем, что с телефона перевел деньги на карту, потом укололся прямо на квартире дилера, там же и проспал до следующего рабочего дня. Чтобы на работе быть как огурец, Стас пустил по вене кокаин прямо перед выездом. Это привело в чувство. Среди рабочего дня пришло СМС от дилера: «Попробовав один раз геру – уже торчишь». Такой расклад не порадовал Стаса, поэтому он долго думал – выкинуть ли то, что он взял последний раз, или оставить себе на крайний случай. Стас позвонил жене, чтобы посоветоваться. Та ответила, что нужно выкинуть и к героину больше не прикасаться. Он не послушал ее и спрятал в карман купленный вес. В придачу Стас получил от дилера парочку книг по приколу, среди которых был «Морфий» Булгакова. За ближайшие пару дней он прочитал эту повесть, пропитанную кафкианской безнадежностью, которая хоть и произвела на него сильное впечатление, но длилось оно недолго, до первой ломки. Доза кокаина быстро улетучила все негативное отношение к наркомании. Кстати, эффект оказался обратным задуманному, и Стас просто зарекся с этого момента читать подобного рода литературу. Зато он частенько коротал время на наркоманских сайтах и за просмотрами фильмов более-менее наркоманской тематики. Стас почти не уделял время ребенку, а с женой стал вести себя сухо, и в их отношениях стало отдавать безразличием друг к другу. Олесю такое отношение более-менее устраивало, потому что этот период жизни был лучше того, который она уже преодолела – с депрессией, скандалами, насилием и воздержанием. Сейчас этого всего не было и жить было легко. Муж снабжал ее деньгами и всем необходимым, изредка устраивал маленькие праздники, был на подхвате с ребенком. Секс, как у любой женатой пары, отошел на второй план, им обоим этого не очень-то и хотелось. У Стаса были девки на стороне, как и прежде, Олесе хватало душа и прибамбасов, что были куплены для экспериментов.
Наступил период, когда Стас заторчал на героине, после работы он был всажен практически каждый день небольшой дозой, как он объяснял, ради того, чтобы поспать. Но это была отговорка, чтобы просто не устраивать очередной разбор насчет того, что он там в себя вкалывает. Десяти-, иногда пятипроцентный раствор героина устраивал Стаса, он принимал такие дозы из расчета, что будет запас кайфа еще на пару лет вперед. И до «золотого укола» было еще далеко.
Тем временем ребенок рос в окружении шприцов, дорожек на столах и различных маминых таблеток. Иногда он натыкался на что-то из этого в своей комнате и, как любой любопытный ребенок, тянул в рот экстази и кокаин. Проблемы это не вызывало, потому что он не мог связать свое состояние с тем, что он принял, и зависимость из-за этого не стояла под вопросом. Учитывая, что в садик ребенка было решено не отдавать, рос пацан в информационном вакууме, сведения о внешнем мире получал только из телика и редких прогулок с мамой по двору своего дома. Чаще всего это происходило в часы, когда с детьми уже не гуляют, – чтобы мама могла спокойно выпить пива на лавочке, пока Максим копается в потемках в песочнице и сам катается на качелях. Подходило время заводить первых друзей во дворе, но родителей это мало волновало. Они были убеждены, что так будет лучше для воспитания. Растить маленького наркомана никто не хотел, это получалось само собой, по мере развития ребенок стал понимать, от чего так колбасит родителей и его самого. Так что в возрасте чуть больше трех лет Максим научился воровать мамин порошок и таблы. Препараты были разбросаны по всему дому, и учета пропаж не велось, так что пацан в раннем возрасте прочувствовал на себе поговорку «не пойман – не вор». Когда горе-мамаша, например, обнаруживала, что у ее ребенка нос в кокосе, она лишь слегка бранила его. Стасу же было просто все равно, чем там занимаются домашние, пока его не отвлекали от кайфа. На работе Стас не принимал героин и с охотой ждал завершения работы, однако со временем он стал употреблять стафф и незадолго до конца рабочего дня и путешествовал до дома уже бахнутый. Там он продолжал трипы, иногда смешивая наркотики. В один из дней он обнаружил, что уже не помнит, сколько времени не пил спиртного. На следующих выходных он посетил ресторан и накидался как следует. Этого оказалось недостаточно, чтобы привычно кайфануть, и пришлось уколоться на парковке, что привело его в невменяемое состояние. Охранники из службы безопасности ресторана разбудили его и вызвали Стасу трезвого водителя. Тот довез его
