зачем? Вы получите, что хотите. Разве в вашей жизни не доставало меня? После пройденных испытаний вы сможете одним своим взглядом располагать к себе любую девушку. Через месяц про несчастную Эрлу вы и не вспомните.

— Боюсь, что нет. — Подал голос Борис. — До испытания мы размышляли, как люди, замученные комплексами, которым для счастья не хватало только возможности избавиться от них, а теперь наши горизонты желаний расширились.

— Так всегда. — Эрла поставила чайник на атомную горелку. — Человек просит для себя благ, думая, что после их получения станет счастливым, а получив их, вскоре опять начинает чувствовать несчастным, желая большего. Иногда я думаю, что меняясь внешне, внутри лучше оставаться прежним. Ненасытность, не умение радоваться тому, что есть, превращает нас в еще больших уродов.

— Хорошо рассуждать тебе, женщине с идеальной внешностью. — Глеб выбрался полностью из мешка и потянулся.

— Ну, я же не окружила себя мужчинами с идеальной внешностью.

— Я же говорил, ее тянет на страшненьких. — Напомнил Глеб, совсем не стесняясь подразумевать под этим определением и себя. — Надо поискать в медицинских справочниках, как это называется.

— Еще одно слово, — Эрла направила в сторону Глеба нож, которым собиралась поделить пирог, принесенный откуда-то извне нашего мирка, — и твое имя придется искать в некрологах.

— Не надо. Я слишком молод для этого. — Толстяк присел рядом с Эрлой и внимательно посмотрел на пирог. — Сладкий?

— Сладкий, прям, как ты. — Пошутила Эрла и сделала большой надрез по всей длине пирога. — Это магазинный, но моя мама печет почти такой же. Заскучала что-то. — Она тяжело вздохнула — Наверное, после вашего испытания отправлюсь к ней, поживу с месяц, пока не надоем.

— Эрла, а время еще не пришло рассказать нам, как произойдет внешнее изменение? — Спросил я. — Это могло бы нас мотивировать для преодоления следующего испытания.

— Для следующего? — Эрла задумалась. — Вряд ли. Нет, не думаю, что вам стоит знать, иначе будет неинтересно.

— Тебе неинтересно или нам? — Этот момент мне казался определяющим.

— Никому. — Ответила Эрла, явно не желая распространяться на эту тему.

— Ты умеешь заинтриговать. — Глеб принял протянутой ему Эрлой кусок пирога. — Что это за испытание, для которого не нужна мотивация?

— Вот тебе чтобы захотеть съесть кусок пирога нужна мотивация?

Глеб посмотрел на сладкую каплю, собравшуюся капнуть из начинки, и слизнул ее.

— Нет, чтобы съесть его, мне мотивация не нужна, она нужна, чтобы отказаться. Но в этот раз я не откажусь, потому что это компенсация мне за вчерашние усилия. — Глеб заржал, как конь. — Я молодец? Умею себя заслуженно наградить?

Он откусил большой кусок и с блаженным видом принялся жевать.

— Торт отравлен. — Серьезно произнесла Эрла и аккуратно стерла салфеткой следы начинки с ножа.

Надо было видеть, как менялось выражение лица Глеба от блаженства, через удивление, к посмертной маске. У него даже успели проступить пятна, похожие на трупные. И все это за несколько секунд.

— Я пошутила. — Поспешила признаться Эрла. — Прости.

Она откусила кусок от пирога, чтобы доказать ему, что в этот раз не шутит. Глеб положил на скатерть откушенный кусок пирога, отвернулся и выплевал изо рта остатки.

— Невкусный какой-то, приторный. — Произнес он обиженно.

Эрла, видимо поняв, что перегнула палку, подсела к Глебу и обняла его, но я бы сказал, обхватила.

— Прости, не думала, что ты так отреагируешь. Ты любишь пошутить, и я тоже попыталась это сделать. Признаю, неудачно.

— Хватит дуться, Глеб. — Обратился я к другу. — Мог бы и съесть пирог, чтобы мы наверняка знали, что он не отравлен. — Я попытался перетянуть внимание на себя, потому что мне стало жалко Эрлу.

Роль извиняющейся красавицы ей не очень шла. В ней она смотрелась неорганично, теряя обаяние.

— Сам ешь. — Буркнул толстяк.

Я вздохнул и откусил. Пирог был бесподобен.

— Если что, мне вас там будет сильно не хватать. — Я посмотрел вверх, на прикрывающую нас ткань, по которой барабанил дождь.

— Да хватит вам уже, ребята. Пирог нормальный, не то, что я. — Эрла насупилась.

Глеб, улучив подходящий момент, решил, что теперь он может сам успокоить девушку и полез к ней с «обнимашками». Эрла не стала сопротивляться. Глеб прижался к ней всем телом и показал мне взглядом, через ее плечо, мнение об этом моменте. Он выглядел счастливее, чем в тот момент, когда откусил пирог. Чревоугодие проиграло здоровому желанию близости с женщиной.

— Интересно, — шепнул мне на ухо Борис, — у кого из них титьки больше?

— Черт, ты мне только что испортил весь аппетит. — Я положил пирог на скатерть.

— Не понравился? — Изумилась Эрла.

— Очень, очень понравился. — Я приложил руку к груди, чтобы подчеркнуть свою искренность. — Просто мои друзья умеют вовремя сказать нужное слово.

— Это зависть. — Самодовольно произнес Глеб, решив, что разговор шел о его обжиманиях с Эрлой.

— Конечно, зависть. — Я согласился, чтобы нечаянно не обидеть толстяка.

В этот миг он был счастлив и я был рад этому.

Пирог мы все-таки доели. Недомолвки Эрлы по поводу следующего испытания заставили нас подготовиться к ним хотя бы таким способом. Дождь прекратился. Мы свернули полог, подставив лица под мягкий солнечный свет.

— Чем больше я тут нахожусь, тем больше мне нравится. — Признался я, окинув взором нашу «стоянку».

— Я всегда сюда возвращаюсь, чтобы отдохнуть и набраться сил. Мне здесь даже уютнее, чем дома. — Эрла с любовью посмотрела на свой мирок.

— Хороший вкус. — Согласился Борис. — А где все люди, которые создали это?

— Я выбирала мир без людей. Их здесь нет.

— А куда они делись? — Изумился Борис.

— Это я не знаю. Мне все равно. Делись и делись, их проблемы. Без людей намного спокойнее. — Эрла посмотрела в свое отражение в воде пруда, что-то смахнула с лица и обернулась к нам. — Пора начинать, ребята.

Каждый раз ее напоминание о начале испытания вызывало во мне прилив волнения. Меня передернуло.

— Желаю удачи. — Эрла помахала рукой.

Неожиданно под нами пропала опора. Земная твердь растворилась и мы полетели вниз. Глеб заорал, как резанный. Борис «завис» с диким выражением лица. И только я, как настоящий «герой» сохранял спокойствие. Если бы я начал орать и строить испуганные гримасы, то это могло бы вызвать у моих друзей не меньший страх, чем свободное падение.

Спустя несколько секунд я был не уверен, что мы падаем, как и в том, что мы замерли на месте. За первое было отсутствие ветра, который непременно обдувал бы падающее тело. За второе, под ногами у нас не было никакой опоры. Попробуйте себе устроить мысленный эксперимент и вообразите, что вы стоите на воздухе, а под ногами темная бездна. То-то