Любава посмотрела на россиянина с хмурой снисходительностью.

– Я думала, что ты ещё на хладоносце понял это.

– Только что, – смущённо признался он.

– Это что же получается? – сказал Миро, озираясь. – Кто-то освободил хладуна?! И он теперь где-то здесь?!

– Либо в каком-нибудь другом зале, надо поискать.

– Зачем?!

– У нас уже имеется опыт перепрограммирования хладуна. Нас трое, встретим, шарахнем глушарами, и он наш.

– Шарах… нем?

– Ударим, – перевела Любава жаргонное словечко Максима как нечто само собой разумеющееся. – Не занадта ты надзеян, руски?

Максим озабоченно почесал начавший зарастать подбородок.

– Я не самонадеян, просто это был бы самый нужный трофей. Нам скоро возвращаться домой, а если с нами будет такое оружие – дадим отпор любому выродку.

Росичи обменялись взглядами.

– Трэба паведац Могуце… – проговорил Миро.

– Беги за ним, мы подождём здесь. Сможешь выбраться самостоятельно?

– Не дитя. Одзе не хоц пакидац вас.

– Иди, возвращайся быстрей, – поторопила парня Любава.

Миро глянул на лопнувший «гриб» и повернул к дыре в полу зала.

– Как ты думаешь, кто здесь был до нас? – спросил Максим.

Прошлись вдоль шеренги «дождевиков», излучающих неприятный холодок.

– Наверно, слуги конунга, – ответила девушка. – Больше некому. Возможно, эта нычка открыта выродками давно, и они постоянно вывозят хладунов отсюда к себе. А тех наших ходоков, которые находили путь к Болотовороту, здешняя охрана убивала.

– Если бы охрана была, нас бы не впустили внутрь Клыка.

– Выродки уверены в своей неуязвимости, могли просто забить на охрану.

– Я смотрю, ты уже хорошо знаешь наш язык.

– Во-первых, учила, во-вторых, мне Хорос тоже дал языковый файл с большим словарным запасом русских правил, который я использую по ночам.

– Я не знал.

Ещё раз обошли зал.

– Была бы у нас возможность привезти сюда «Сатану» или хотя бы «Кинжал»… – Максим не договорил.

– Сатану? – не поняла дочь воеводы.

– Это российская стратегическая ракета с ядерным боезарядом. Бабахнула бы, и от Еурода не осталось бы и песчинки.

– К сожалению, ни ракеты, ни самолёты у нас не летают. – Любава подумала и добавила: – Или к счастью!

– Нет, к сожалению! – Максим поморщился. – Нам надо срочно вернуться на родину и привезти ядерную мину. Или две. Одну для Клыка, вторую для столицы Еурода.

– Боюсь, это уже невозможно. Переходы за Грань закрываются, и скоро Рось окончательно отделится от России.

– А ты не хотела бы вернуться с нами? – Вопрос вырвался самопроизвольно, Максим даже испугался, что получит жёсткий отпор или насмешку. Но Любава поняла его переживания.

– Уж лучше вы оставайтесь с нами, – сказала она с лукавой улыбкой. – У нас, конечно, тоже жизнь не сахар, хладуны всякие шатаются, болотодухи, кочары, боевые стрекозы, выродки, зато нет ядерных ракет и биологического оружия. Мы давно справились с пандемиями.

Максим выдохнул.

– Откуда ты знаешь о наших пандемиях?

– Я была у вас несколько раз, одна и с бойцами моей сотни. Меня даже научили пользоваться компутарами.

– Компьютерами, – машинально поправил он.

– Так что о ваших проблемах наслышана и никогда не соглашусь жить в вашем мире.

– Даже в России? На мой взгляд, наш народ живёт правильно.

– Народ ещё не власть. Даже наши выборные князи нередко совершают ошибки и преступают закон. Чего уж говорить о ваших.

Спорить не хотелось, жительница Роси на удивление была права, а возразить ему было нечего.

Откуда-то донёсся скрип, словно отодвинули металлическую дверь.

Прислушались, берясь за оружие.

– Спрячемся! – шепнула Любава.

– Негде.

– Сюда! – Девушка перебежала к стене зала за один из «грибов».

Скрип повторился, и в другом конце помещения выросла белёсая фигура хладуна…

Глава 28

Дела навалились толпой, как говорила мать Зоана, и Гонта перестал спать дома, довольствуясь то шалашом на берегу плато, то лесничими избушками в разных местах на территории Роси.

По донесениям разведки, Еурод действительно готовился нанести удар, причём не традиционно провокационный, с использованием диверсантов, а массированный, с высадкой на берег тепуя большого десанта. Подтверждали эти сообщения и экипажи вернувшихся из страны выродков торговых судов. По их утверждениям, они видели две группы боевых надводных катамаранов в сопровождении нескольких лопотопов. А так как причин для таких манёвров не было никаких, приходилось напрягать все силы, чтобы, во-первых, вычислить место десанта, а во-вторых, встретить его во всеоружии.

Собрать же «большой глюк» оказалось делом более трудным, чем представлялось.

В разные концы Роси были посланы гонцы-враны и курьеры на копытных динозаврах, но прибывать вызванные начали только через день, да и то помалу, из соседних провинций. Такими темпами сформировать особую сотню глушабоев можно было разве что через седмицу, то есть через семь лонгик. А время поджимало.

На третий день после отправки десанта на захваченном у выродков лопотопе вернулся один из воронов, принёсший известия о появлении в порту Немки флота конунга.

Воевода собрал военный совет, пригласив для участия не только командиров пограничных застав и гарнизонов, но и экспертов, в том числе – из княжеской Академии. Предстояло обсудить использование в обороне трофеев, захваченных у диверсантов-выродков на протяжении последних восьми вёсен, и машинных технологий. До сих пор росичи отбивали нападения с помощью подручных средств природного происхождения: обитателей Великотопи, использующих инфразвук, кочар – живых куч мхов в симбиозе с насекомыми и грибами, умеющими сбивать ориентацию, а также пойманных боевых стрекоз и медоворов. Но дипломатические способы разрешения конфликтов канули в прошлое, еуродцы-выродки у власти взбеленились окончательно, используя глобальную ложь в качестве инструмента управления народами Еурода, перекрыв росичам доступ в порты квазигосударства, приближалась пора массированных атак на страну, и перед защитниками Роси встал вопрос о серьёзном изменении концепции обороны. На кону была угроза потерять независимость и суверенитет.

Горд, Светлый Князь Роси, своими речами давно настраивал народ на безукоснительное следование традициям Гипербореи и сохранении культурного кода росичей, и это давало плоды. Отказ от технологического шляха развития в своё время позволил резко повысить ответственность каждого росича за своё дело и поднять моральный уровень остатков гиперборейской цивилизации. Но глобальная битва с цивилизацией атлантов, не зря названных выродками, вот-вот должна была начаться. Надо было готовиться к ней упорно и серьёзно.

При этом нельзя было утверждать, что пограничные службы Роси не прилагали усилий к повышению готовности народной обороны. Однако уже по неспешности сбора сотни глушебоев Гонта почувствовал, что его намерений недостаточно. Следовало объявлять режим тревоги формата ЭНО (экстренной народной обороны) по всей Роси.

Совет состоялся в Хлумани, на базе пограничного гарнизона Зоаны. Присутствовали около сорока деятелей разного ранга – от военных до фортификационных, хозяйственных, снабженческих и научных. Прибыл и Хорос, глава научного центра под Микоростенем. Несмотря на статус переселенца из России, он давно считался своим и сделал многое для росичей, помогая власти вести Рось к процветанию и благополучию.

Ознакомив всех с положением дел, выздоравливающая мать Зоана передала слово Гонте, и воевода сообщил тем, кто не был посвящён в тонкости пограничных манёвров, о захвате диверсантами Еурода своей дочери и отправке к соседям группы для её освобождения.

Вопросов было немного, в основном об оружии, сомневающихся в правильности решений воеводы не оказалось вовсе. Все понимали, что такое попасть в плен к выродкам, не гнушавшимся никакими самыми ужасающими пытками и способами допроса пленных. Помолчав немного, Гонта приступил к обсуждению введения на территории Роси режима ЭНО.

Затронули проблему ресурсов.

Армии как таковой Рось не имела. Её обязанности исполняли пограничные дружины, а обучали их в локации полигона под Беслангом, где находился единственный на всю страну центр подготовки бойцов. В былые времена достаточно было содержать четыре гарнизона – по количеству сторон света – для отражения нападений выродков, и они хорошо справлялись с этой работой. Специалисты научного центра усовершенствовали системы отпугивания и предупреждения о намечаемых атаках, что позволяло дружинам быстро спуститься с плато на берег и отбить корсарские набеги.

Но вот уже тридцать пять вёсен Еурод от периода к периоду увеличивал количество провокаций и локальных конфликтов, и Князь Горд велел создать при гарнизонах сотни из самых обученных бойцов, способных выполнять любые задачи. Одну из таких сотен возглавила Любава, дочь Гонты. Вторую, сформированную из росичей, владеющих глушарами, доверили полкану Икару, советнику Светлого Князя, славившемуся недюжинным умом, решительностью, а главное – внутренней силой.