Но Совет съезда, оставшийся в «Денни, Мотт и Диксон», не покладая рук работал над дальнейшими шагами. Безвыходно сидел в номере гостиницы «Централь» начальник штаба переворота. Сообразно обстановке план теперь был изменен.

Теперь в переворот вовлекалась вся армия, а не одна какая-либо каппелевская часть. Особым письмом через полк[овника] Михайлова и Ловцевича ген[ерал] Вержбицкий, командарм, заявил о своем подчинении Совету съезда в лице его Председателя С. Д. Меркулова.

Однако такое развертывание работы имело и свои невыгодные стороны. В игру вовлекались «каппелевская» и «семеновская» части армии, с их постоянным соперничеством и раздорами. Далее, начальник штаба готовился словно не к перевороту, а к целой войне: каждый день от него приходили новые требования на людей и на оружие, хотя денег на содержание людей уже и так не хватало: только энергия Н. Д. Меркулова была причиной того, что на задачу переворота стали смотреть как на «захват власти», то есть шаг революционного значения. Что это было правильно, показывает успех переворота, на который пошли противу всяких вычислений ВСЕГО с 26-ю ВИНТОВКАМИ и не ночью, а в открытую днем. Но об этом в свое время.

Нас было всего 7 человек, постоянно исполнявших разные поручения; были случаи и трагические и комические. Но в общем шло все благополучно.

Но большевики работали вовсю и стали преследовать организации, накапливавшиеся в городе. В ночь на 20 мая на Комаровской улице арестовано 30 человек офицеров; в ночь на 21-е весь город был занят дивизионом Нарохраны и конвоем матроса Лепехина, командовавшего войсками.

Но все же из Никольска, из Раздольного просачивались все новые и новые группы.

Мне было много дела в это время с подготовкой к выходу «Вечерней газеты».

24-го мая в Никольске начальник милиции Кондратенко разоружил дивизион Нарохраны и все оружие, и свое и захваченное, сдал генералу Смолину. Железнодорожную милицию тоже разоружили.

24-го мая спекулянт и маковоз Цейтлин, министр иностранных дел Владивостокского правительства, явился к полковнику Гоми и просил японской охраны для охраны министров.

Но переворот был ближе и ближе: от каппелевцев над ним работали полковники Ловцевич и Михайлов. В ночь на 26 мая весь город был наполнен войсками красных, которые двигались по всем улицам. Зато 26-го в полдень, когда Народная охрана, отдыхая от трудов праведных, спала, в помещение дивизиона ворвался полковник Ростовцев и разоружил их. Так примерно начал проходить переворот.

Начался он с того, что группа милиционеров вела арестованных 25 офицеров, взятых на одной из общих квартир. Группа эта остановилась на Светланке, против здания Японского штаба, и отказалась следовать дальше. Собралась толпа, и в нужную минуту из «Денни, Мотт и Диксон» дан был выстрел. На фонарь против «Кунста и Альберса»[2] влез Д. И. Густов и развернул национальный флаг. Начался переворот.

В это время я выпускал в типографии «Эхо» на углу Пекинской и Китайской улиц первый номер «Вечерней газеты». На улице показались бегущие колонны с национальными флагами. Это были каппелевцы. Раздались выстрелы. Репортеры метались со свежими и свежими известиями. Машинистка, которой я диктовал новости, волновалась так, что пальцы у нее не попадали на клавиши машинки. Через час после переворота «Вечерняя газета» вышла в 10 000 экземпляров и была расхватана.

К полудню были заняты Областная управа, Штаб крепости, Управление Внутренними делами, Государственный банк, Морской штаб и Административный отдел.

Долго отстреливалась Чрезвычайка на Полтавской улице, до второго часу дня. При осаде ее были убиты прапорщик Новиков и есаул Барчук. У памятника Невельскому[3] высаживавшаяся с судов колонна переворотчиков была обстреляна в упор и понесла крупные потери. Особенно упорный бой был в районе Шефнеровских казарм. Поехав туда по поручению нового правительства, я получил четыре пули в автомобиль. Одной из них было пробито зажигание, и если мы уехали от группы в 15 человек, стрелявшей из винтовок, то только потому, что нужно было ехать под гору.

Но уже на улицах появился приказ Народно-революционного комитета, руководившего восстанием, каковым именем звалась организационная группа:

В ЦЕЛЯХ МИРНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА И УСТАНОВЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРАВОПОРЯДКА, НАЦИОНАЛЬНО-РЕВОЛЮЦИОННЫЙ КОМИТЕТ СЛАГАЕТ СВОЮ ВЛАСТЬ И ПЕРЕДАЕТ ВСЮ ПОЛНОТУ ГРАЖДАНСКОЙ И ВОЕННОЙ ВЛАСТИ СОВЕТУ СЪЕЗДА НЕСОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА.

Этим постановлением Совет съезда из пяти лиц, а именно: С. Д. Меркулова, Н. Д. Меркулова, А. Я. Макаревича, Е. М. Андерсона и И. И. Еремеева, стал Временным Приамурским правительством.

27 мая из города были удалены последние остатки сопочников[4], а 29 мая в воскресенье состоялись похороны жертв переворота. Было 18 гробов, 18 молодых жизней было отдано за русскую необходимую попытку – сбросить с [обрыв текста].

ГА РФ. Ф. Р-7339. Д. 4. Л. 1–4.

Машинописный подлинник.

2. Постановление Временного Приамурского правительства 6 июня 1922 г.

Год существования Приамурской Национальной Государственности закончился покушением на Верховную Власть, произведенным кучкою безответственных людей. Это покушение явилось результатом накапливавшихся в течение года интриг, провокаций, сведения личных счетов и борьбы самолюбий отдельных лиц и группировок, стремившихся встать средостением между властью и делом государственного строительства.

Потрясение, испытанное национальною государственностью от преступного на нее посягательства, выразилось в том, что и без того тяжелое финансовое положение стало еще неизмеримо более тягостным. Выйти из этого положения возможно лишь при существовании твердой национальной власти, доверие которой выявлено будет представителями государственно настроенного населения наиболее полно.

С целью создать такую власть Правительство с нетерпением ожидало от Народного Собрания принятия законопроекта о выборах в Учредительный съезд, представленного Правительством на рассмотрение в Народном Собрании 10 месяцев тому назад. Закон о выборах в Учредительный съезд был принят Народным Собранием только 2-го мая, но до сего времени на утверждение Правительства не представлен.

При прохождении в Народном Собрании законопроект Правительства не только в корне извращен, но в грубое нарушение своих прав (ст[атья] 13 Положения о Народном Собрании) Народным Собранием была нарушена основная конституция Временного Приамурского Правительства, не допускавшая к участию в легальной государственной и политической работе партии коммунистов и к ним примыкающих, как партии противогосударственные.

Ввиду изложенного Председателем Правительства за 3 недели до бунта было внесено предложение созвать в самый кратчайший срок собрание представителей населения по типу земских соборов.

Разрешение этого вопроса было отложено только ввиду наступавших праздников годовщины победы национального движения. В настоящее время, принимая во внимание необходимость:

а) сохранить в неприкосновенности принцип законно возникший, признанный всем населением и вооруженными силами Верховной Власти,

б) восстановить нарушенный