Шрифт:
Закладка:
В Сербии объединение югославян в таком варианте было принято с большим энтузиазмом, посчитав это победой их политической линии. Но противоречия между двумя югославянскими «партиями» сохранились. Одна ориентировалась на унитарные принципы государственного устройства, другая — на федеральные. Унитаристы, являясь в основном представителями сербских элит, выдвигали лозунг «один народ, одно государство», федералисты, представлявшие югославян Австро-Венгрии, выступали за многонациональную федерацию. В то же время по существу оба течения имели националистический характер и преследовали свои цели. Объединение лишь было средством их реализации. Одни мечтали о Великой Сербии от моря до моря, другие под защитой федеративного государства предполагали лишь пройти начальный период самоутверждения.
Левые социал-демократы подходили к балканскому вопросу с классовых позиций, предлагая положить в основу федеративного союза солидарность трудящихся. Они считали, что феодально-буржуазные правительства балканских государств не способны разрешить исторические противоречия, причиной которых являются сталкивающиеся экспансионистские устремления именно эксплуататорских классов феодалов и капиталистов. Следовательно, их вывод был таков: балканская федерация может оправдать возлагаемые на нее надежды только как союз демократических республик. Причем, по мнению В. И. Ленина, — лишь после победы революции в России.
Как известно, революция 1917 года в России и приход к власти большевиков не стали прологом мировой революции, в том числе и на Балканах. Но это не означало, что идея социалистической федерации умерла. Она жила в умах деятелей Коммунистического интернационала. Когда исход Второй мировой войны стал очевиден, в Москве в Кремле и Исполнительном Комитете Коминтерна стали разрабатываться модели будущего мироустройства. Они основывались, в частности, на том, что после окончания войны в ряде стран, где особенно были сильны компартии и руководимые ими партизанские движения, вполне реально создать правительства социалистической ориентации. А значит, создать и союз рабоче-крестьянских республик. Наиболее подходящим регионом для этого, как казалось авторам подобных проектов, были Балканы. Здесь действовали мощные партизанские движения и подполье, находившиеся под сильным влиянием компартий. Не маловажным было и то, что эти компартии имели своих представителей в Москве и пользовались ее опекой.
Идея единения славян присутствовала и во внешней политике СССР. Она была востребована в период Второй мировой войны. Тогда опять были созданы всеславянские комитеты и в очередной раз разрабатывался проект балканской федерации для объединения славян. В советско-болгарских отношениях со стороны Москвы особое значение уделялось культивированию идей близости и родства двух стран. В постсоветский период в России вновь возросла популярность панславистской традиции. В центре ее стоит все та же идея миссии поддержки «братского сербского народа» перед лицом экспансии западных государств. Панславистская традиция и мессианство нашли свое проявление в создании СНГ, когда был первоначально заключен Союз трех «славянских» республик, а затем и в создании союза России и Белоруссии.
Войны между славянскими государствами, их экономическое и политическое тяготение к Европе, союзы со стратегическими соперниками России (например, Болгарии с Германией в двух мировых войнах) и периодическое обострение или охлаждение отношений то с одной, то с другой балканской страной, наконец, достаточно сложные отношения с украинским государством — все должно было несколько изменить характер российской политики, сделать ее более прагматичной. Но менялись только конкретные государства, их названия и режимы, на которые делалась внешнеполитическая ставка России, а постоянным являлось извечное стремление россиян реализовать себя в своем национальном мифе.
В практической плоскости идея создания балканской федерации обсуждалась Сталиным с Г. Димитровым и И. Броз Тито в сентябре 1944 года. Именно Сталин заговорил о возможности реализации старого проекта федерации на Балканах.[52] Тогда, после революции в Болгарии и ее выхода из союза с Германией и объявлении ей войны, неизбежно вставал вопрос об участии СССР в освобождении Югославии. В октябре было заключено соглашение между правительством теперь уже болгарской республики и прокоммунистическими силами Югославии, еще находящейся под оккупацией. В этом соглашении речь шла о сотрудничестве в военных действиях против немецкой армии на Балканах. Кроме того, стороны представили друг другу свои проекты создания югославско-болгарской федерации. К этому времени из-за сложной обстановки в Греции и вокруг нее пришлось отказаться от идеи всебалканской федерации и остановиться на чисто славянском варианте.[53]
Предполагалось, что федерация балканских славян будет образована в короткие сроки. Тито в своей телеграмме правительству Болгарии высказал пожелание югославской стороны о том, чтобы 1945 год стал годом ее создания. Но давние разногласия, существовавшие между руководителями компартий по частным и общим вопросам федерации, создали препятствия для реализации продекларированного сторонами своего стремления к единению. Югославы считали, что болгаро-югославское государство должно состоять из семи федеральных субъектов. Болгария должна была, по их мнению, быть одной из республик. Болгары настаивали на дуалистической федерации, опасаясь, что при югославском варианте доминировать будут югославяне. Здесь сыграли роль и давние исторические предубеждения и обиды. Оставался предметом разногласий двух сторон и македонский вопрос.
Кроме того, за тем, как развивались отношения двух балканских компартий, внимательно следила Москва. Тень Сталина зримо и незримо осеняла переговоры, где бы они не проходили, направляя в ту или иную сторону. Стоит отметить, что болгарское правительство в значительной степени было сформировано в Москве из иммигрантов-коммунистов. Как это происходило, можно догадываться. Например, после знаменитого разоблачения культа личности Сталина, когда стали открыто говорить о тех методах, которые он использовал для «перестановки кадров», среди болгарских коммунистов возникли подозрения, что взрыв самолета в 1944 году с членами ЦК болгарской компартии, поднявшегося с аэродрома в Смоленске и взявшего курс на Болгарию, где уже произошла революция, дело рук Сталина. Они также считали, что Сталин не отпускал Г. Димитрова в Болгарию, держа его практически под негласным арестом. Были и подозрения, что его скоротечная смерть после прибытия в Болгарию связана с теми же «особенностями» Сталина.
В январе 1945 года в Москве состоялись консультации по созданию федерации. В них участвовал непосредственно Сталин и представители двух компартий. Причем Г. Димитров фактически представлял государство, югослав же М. Пьяде — пока только определенные политические силы Югославии. Таким образом, консультации шли при неравнозначности сторон. Кроме того, Болгария была уже республикой, а вопрос о будущем строе Югославии
