По привычке Оленя начала негромко петь, чтобы поймать созвучие с шёпотом листвы, который здесь не прекращался никогда. Неясные разговоры трав были совсем не похожи на человеческие, а ещё нельзя было уловить эмоции. Скорее только отклики того, что они сами смогли впитать от кого-то.

Оленя собиралась сосредоточится на ягоде и веточках, но не удержалась и оглянулась, чтобы проверить, где незнакомец. Его взгляд тут же вонзился в неё. Так остро, что едва не выбил из рук махонькую корзинку. Отвернуться, отвести взор от хрустальных глаз было невозможно, особенно, когда губы изогнулись в казавшейся непривычной для его рта улыбке. Беловолосый так и шёл, глядя не на свою знакомую, а словно бы внутрь неё.

— Добрый день, сударыня, — раздался его прекрасный голос, когда он подошёл близко.

— Здравствуйте, — буркнула она, спешно возвращаясь к малине, немного сжимаясь от его внимания.

— Я вас чем-то обидел? — обеспокоился он, наклоняя голову.

Оленя краем глаза заметила, как его длинные волосы спадают вниз, прямые, как водопад. Хотелось прикоснуться к ним, провести кончиками пальцев, перебрать, как перебирают струны музыкального инструмента, кто знает, может он и правда запоёт для неё…

— Нет. Просто… Хозяйка не велела с вами говорить.

— Хозяйка? — Незнакомец замер изумлённо раскрыв глаза.

— Ну да, — растерянно подтвердила Оленя, не понимая, что тут такого. Хозяйка, да хозяйка. Чего он вдруг? — К тому же, я вас не знаю ведь. Даже имени…

— Имени? Что ж… Положим, Зимовей, — он сделал шаг в сторону, запуская узкие ладони в переплетение веточек, набирая ягоду и скидывая ту в корзину. — Мы помолчим, но вы ведь не погоните меня?

Оленя покраснела смущённо. Как его погонишь? Он и помогать взялся, и на неё не обиделся, и имя сказал.

— Оленя.

— Простите?

— Меня так зовут.

Снова улыбка, она появилась словно ледяной узор на окне в мороз. Зимовей. Пригожее имя, как он сам. Сочетающееся к такими длинным белоснежным ресницам, необычным, но весьма подходящим его холодному образу. Он выглядел задумчивым, благородным и вызывал интерес. Хотелось снова и снова возвращаться к нему взглядом, пока он не смотрит.

Никогда ещё Оленя не видела кого-то настолько интригующего, настолько прекрасного. И никогда к ней не проявляли такой учтивости и внимания. И та подаренная роза всё ещё загадочно сверкала в темноте спальни, словно мигая своими лепестками.

Зимовей действительно молчал. И тишина, сгустившаяся между ними напрягала Оленю. Но нельзя говорить. Скажет слово, а дальше неизвестно остановится ли.

Зато никто не мешал помечтать. Например, о том, как их пальцы случайно соприкоснуться. Оленя почувствовала, как горят щёки. Ну вот. Смутила саму себя. С тяжёлым вздохом, оно перешла к другому кусту — с йоштой.

То ли из-за внимания, то ли из-за назойливых раздумий о чужой красоте, а спустя короткое время колючка впилась в палец. Оленя ойкнула, дёрнув рукой и расцарапав палец глубже.

— Да что б тебя Хозяин Зимы заморозил! — пожурила она куст, опуская корзинку.

— Что заморозил? — Зимовей в миг оказался рядом. Заметив капли крови, он осторожно перехватывая запястье, чтобы рассмотреть рану. — Как же вы?..

— Это дурацкая йошта, — Оленя опустила голову, чтобы локоны скользнули по щекам и скрыли её пунцовое уже лицо. — С ней я никогда не ладила.

— Так то её месть? — усмехнулся он.

Ответа не нашлось. Зимовей поднял руку Олени так, что теперь расцарапанный палец находился прямо перед его устами, а затем осторожно слизнул кровь. На месте ранки почувствовалось странное покалывание и прохлада.

Оленя сжалась, едва дыша от происшествия, и почти не замечая затянувшийся порез. При том за тем, как кончик языка Зимовея толкнулся в уголок рта, и прошёлся по нижней губе, оставляя влажный след, Оленя следила очень внимательно. Ей отчего-то захотелось чтобы он продела то же самое, но с ней.

— Вот и всё. Вы исцелены.

— С-спасибо, — кое-как выдавила из себя Оленя.

— Надеюсь, у вас не начинается жар? — Холодная ладонь Зимовея опустилась на её лоб, другой он всё ещё придерживал её кисть.

— Н-не… — Оленя отступила, боясь собственных мыслей. — Нет. Всё хорошо, даже не знаю, как благодарить вас.

— Ах это просто! Не выдавайте меня, — он провёл большим пальцем по костяшкам на её руке, — не рассказывайте о нашей встречи. Того мне и будет достаточно.

Дождавшись кивка, Зимовей прижался прохладными губами к её запястью, целуя быстро пульсирующую венку.

Обратно Оленя неслась, не заботясь о распахнутом пальто. Отдав набранную малину и йошту, она упала на кровать в своей спальне, чтобы прерывисто дыша уставиться на собственную руку, которую словно жгло в том самом месте…

***

— Ты заболела! — констатировала Севара, уперев руки в бока.

Оленя лежала в кровати, пряча нос под одеялом и смотря жалостливым взглядом.

— А я говорила, неча по улице так мотаться! — не сдержалась Забава, ставя горячий чай с собранной накануне малиной.

— Я не моталась…

— Не спорь уж! Лекарства пей и чай да поспи.

— Простите, Севара, — Оленя снова обратилась к хозяйке, едва не плача, — я так хотела вам сегодня цветы принести! Вы только подождите, я завтра…

— Нет уж, отлежись хорошенько. Забава права — тебе нужен отдых. А цветы… Цветы я и сама набрать могу. И тебе букетик отдам.

— Ну что вы, как же я вас пущу одну.

— Я с ней пойду, болезненная ты наша, — Неждан, до того молчаливо подпиравший косяк, подмигнул Олене. — Не о чём не переживай и выздоравливай.

— Вы… такие замечательные!

Севара сжала руку растрогавшейся камеристки и ободряюще улыбнулась.

Говоря честно, никто не ожидал прихода такой скорой простуды, которая поразила закалённую Оленю. Наверняка все думали, что заболеет изнеженная южная Севара (да чего уж там, она и сама так считала), но та на удивление держалась бодро.

— Вы тут не стойте, а то тоже заболеете. Кыш! — гаркнула Забава.

Неждан, знакомый с гневом кухарки не понаслышке, резво застучал ступеньками, пытаясь очутиться как можно дальше. Севара также поспешила выйти, хотя и знала, что обругивать не станут, но тем не менее, Забава умела внушить обратное.

Одевшись, не забыв повязать шарфы и забрать корзину, Неждан и Севара вышли из дома. Погода была неплохой. Висели тучи, но сверху ничего не накрапывало, даже ветер был почти незаметным.

— Вы идёте или стоите?

Севара вздрогнула от оклика. Она действительно замедлилась, запрокинув голову к просвету, в который заглядывали тонкие лучики.

— А я и не собиралась бегать с тобой наперегонки.

— Очень зря. Бег может быть полезен.

Неждан крутанулся на