– Понял. А дальнейшее развитие у таких методов есть? – с интересом спросил я.

– Да. То, что практиковал и будешь сейчас практиковать ты, является начальными практиками, которые используют аколиты и некоторые сатьяны. Тот, кто желает преодолеть свой предел и стать брахманом должен сойти с привычных путей на гораздо более опасные тропы. В частности – опуститься на уровень жизненных сил ниже критического.

– Разве человек после этого не начинает умирать? – удивился я. – Кажется, ты говорил в прошлом, что можно тратить только небольшие объёмы праны, а если потратить больше, то восполнить их уже не получится, из-за чего начнётся старение и разрушение физического тела?

– Именно так. Если только не поддерживать большое ускорение тока жизненной энергии и не использовать более серьёзные практики. Чем быстрее ток жизни в тебе, тем ниже критическое значение для организма. В частности, это, как я уже говорил, путь к эффективности использования.

– Дошло! – довольно отметил я. Получается, брахманы не просто обладают большими объёмами праны, но ещё и эффективнее могут её использовать. Просто для сравнения, если какой-нибудь сатьян будет иметь в районе полутора тысяч единиц, то он сможет, к примеру, «пустить в дело» в районе восьмисот-девятиот. Если тратить оставшиеся пятьсот, то можно попросту умереть. А вот брахман, обладая, к примеру, объёмами в тысячи четыре, сумеет применять не три с половиной, а куда больше, оставляя в критическом состоянии для поддержания жизнедеятельности всего в районе двухсот-трёхсот единиц. Это при том, что минимально необходимое количество жизненной силы при нормальной скорости её тока так-то постоянно слегка возрастает при увеличении общего объёма. Помимо прочего, у брахманов больше маны, опыта, они как-то могут объединять обе энергии… Короче, комбинация этих умений и качеств и отличает сатьяна от брахмана. Логично, в общем-то. В Шумере не так уж и сложно стать мастером. Чтобы стать магистром, нужно сделать примерно то же самое: создать новое заклинание. Только уровень требуется немного другой. Заклинание на звание магистра предполагает нечто совершенно иное, нежели поделку на мастера. Это помимо необходимости представить на суд Гильдии тот или иной исследовательский труд соответствующего ранга. Плюс требование платы вступительного взноса и ещё несколько нюансов.

Новый уровень: 192

Лекция Абтармахана оседала в моей виртуальной книге, капая частичками опыта. Потихоньку он добил тот огрызок пустоты, который оставался до нового уровня. Совсем чуть-чуть ведь нужно было. Впрочем, этот уровень мне ни туда, ни сюда. Вложить очки сейчас некуда: я ведь накапливаю, чтобы вбухать их все в прану, как только достигну тысячи единиц. Разве что можно распределить десяток-другой по наиболее важным параметрам и местам, в которые можно вкладывать бесконечно вроде виртуальной книги, свободного места в которой даже сейчас не сказать, что много. Или можно вложить в ману. Вот уж чего много никогда не бывает. Только вот у меня сейчас всего тридцать шесть свободных очков. С учётом нового уровня. Это в пересчёте на прибавку к жизненной силе сто восемьдесят единиц. Не так уж много. Поэтому тратить их на ману сейчас нерационально. Хотя и придётся, если противостояние с эмушитами выльется во что-то достаточно серьёзное. Крохи маны мне не раз спасали жизнь. И лучше будет в этом случае перестраховаться: очки я и ещё накоплю, если буду живым. А мёртвому ни системная валюта, ни золото ни к чему. Хотя, мысли какие-то дурацкие. Рядом Абтармахан с Шивкамути. При такой поддержке даже архидемон не страшен… Хотя нет. Вспоминая Пазузу, полагаю, не стоит так опрометчиво говорить подобные глупости.

Присев на землю, я облокотился о ствол рядом стоящего дерева. Вытянув руки, уместил их на коленях и расслабился. Голова упала на грудь. Понимая, что от меня требуется, поначалу я замедлил дыхание, начал постепенно избавляться от витающих в голове мыслей. Это не было так уж сложно: практики сосредоточения и рассредоточения привычны для магов. Как и медитации, хотя они и несколько другого плана. Дальше я, сосредоточившись, начал медленно замедлять ток жизненной энергии. Частично её крупные маршруты повторяли кровеносную систему тела, хотя нисколько не ограничивались ей. Нити тока праны пронизывают всю форму физической оболочки, ведь второе начало человека, фактически, связывает первое начало со всеми остальными. Разрушь его – получится нежить в лучшем случае. Скорее всего просто наступит обыкновенная смерть.

Тем не менее, остальные нити тока праны очень тонкие. Их вообще можно ощутить только из-за их невообразимого количества. Но больше двадцати процентов жизненной энергии сосредоточено в крови и течёт сообразно кровеносной системе. Собственно, оттого вампиры и любят так именно эту рубиновую жидкость. В ней мало того, что много жизненной силы, которую столь страстно желает получить любая нежить, хоть сколько-нибудь отличная от тупого безмозглого костяного болванчика, так ведь из крови её ещё и извлечь проще всего. Поэтому, кстати, она применяется во многих ритуалах. В отличие от сердца, мозга, печени и позвоночника, где концентрируется суммарно ещё около шестидесяти процентов жизненных сил. Они вместе с кровью это четыре пятых всей жизненной силы человека и большинства известных существ. Ещё около десятой части распределены по костям, почкам. Около пяти процентов приходится на глаза и половые органы. И оставшиеся пять делятся по-разному у разных людей.

Поначалу замедление потока праны похоже на медленный уход в сон. Если уменьшить скорость на десятую часть, то как раз и получится состояние, подобное сну. А вот дальше… Дальше организм начинает подавать сигналы в том, что происходит что-то не то. Начинает кидать то в холод, то в жар, как при серьёзной болезни. Но и это не предел. Когда замедление достигает полутора раз, начинается фантомная боль по всему телу. Не особо сильная, но очень яркая. Это природный предохранитель, долженствующий, судя по всему, заставить умирающего человека очнуться. Если же и он не работает, то тело начинает, фактически, медленно умирать. Ощущение страшное. И именно на нём я остановился, но сквозь вату в ушах полуотключившееся сознание сумело уловить отзвук голоса Абтармахана:

– Дальше…

Слышен он был приглушённо и очень плохо. Я сам мало что соображал. Но тем не менее, что именно нужно было делать, понимал. Это была словно бы установка в мозге, когда вроде бы не думаешь ни о чём, но понимаешь, что следует делать. Примерно так человек, хорошо знающий местность, даже не думает о том, куда повернуть и куда идти – просто идёт. Вот и я просто начал замедлять ток праны дальше.