Для окружающих, наверное, вообще непонятно что произошло.

– Валите и не забудьте забрать свой мусор, – кивнул на тело. – И уясните, мы с вами, на своей земле, беседы вести не будем.

Сработало, четвертые задвигались.

Повернулся к зрителям:

– А вас уродцы я самолично удушу.

– Нас то за что? – удивился ближайший.

– Хоть бы одна паскуда подошла для массовки…

– А на кой ляд? Беляк сам заступился за эту грязнуху, – кивнул в сторону серокожего. – Так это был урок беляка.

Не понимают.

Подошёл к говорившему. Тот о стену опирался спиной, руки на груди сложил. Тоже скиталец – много о себе думал; широко улыбнулся.

Я активировал усиление и с ходу пнул его в сложенные руки.

4; 7 из 10.

Такого он не ожидал. Теперь с тупым выражением лица смотрел на свои изувеченные конечности, которые расплести не мог:

– Ты мне руки сломал…

– Наблюдательный какой, – хихикнул Принц.

Его подруга, также скиталец, из сидячего положения метнулась на скорости, хотела мне в промежность нож вогнать; должен отметить, крайне нервно мое поведение восприняла. Я довернул бедро и ладонью удар отбил – оружие вылетело… Следующим движением взял ее за волосы на затылке и вбил головой в стену, так что аж зубы разлетелись.

Принц хрюкал от смеха – я чувствовал себя грязным.

Оглядел.

Все остались на своих местах. Лица птичьем, скудоумным любопытством расчерчены. Ничему они не научились: тут и надо было нападать на меня, давить. Хрен там плавал… Амебы.

– Взводный есть назначенный? – крикнул так, чтобы и в казарме слышно было.

– Ну я, – это длинноносый парень, без алтаря, из-за двери показался с полотенцем на плечах. – Тоже бить будешь?

– А есть за что тебя нахлобучить?

– Вроде нет…

– В ксенофобных высказываниях замечен не был?

– Не, – рукой махнул. – Не моя тема…

– Надо эту парочку семейную в лазарет определить. И что-то сделать. Не хочу их во взводе видеть ВООБЩЕ. Они будут у меня постоянно в лазарет улетать. Особенно эта ссыкуха с ножом. А я раздражаюсь, когда от дел отвлекаюсь.

– Кой-чего придумать можно…

– Сделаешь, буду благодарен. Как тебя, взводный?

– Микко.

– Иди, Микко. Бери парочку крепышей и иди.

Блондин подошёл к нам с Лектой и я разглядел у него на пальце перстень с виверной.

Вот и сын Вагранта. Только Вагрант был двухметровым, а этот до метра семидесяти не дотягивал. И это я польстил еще. Там метр шесть три где-то. Максимум шестьдесят пять.

– Ирония, – важно заявил Принц.

Вообще он видок странный имел: короткие уложенные волосы, тонкая линяя губ и такое серьезное выражение лица при его росте – все это создавало какой-то неправильный, частично комичный эффект маленького бизнесмена. Думаю, спрашивать его как так получилось – плохая идея.

– Вирм, – протянул он руку. – Спасибо за помощь.

Пожал. Рукопожатие уверенное, крепкое.

– Я Кейр.

– Лекта, – поздоровалась кивком девушка.

– Это Хан, – большим пальцем указал Вирм на серокожего. – Он тоже благодарен тебе, грозный скиталец.

И усмехнулся. Вообще усмешка, располагающая к себе, с ней он естественнее выглядел, каким-то безбашенным.

Теперь есть возможность разглядеть подробнее серокожего: тёмные волосы туго стянуты назад, в массивный хвост собраны; татуировка зеленого шатра над левой бровью, а на конце длинной бородки, стянутой в косичку, миниатюрный авалонский шлем. Еще широченная переносица, крылья носа и губы; очень широкие кости скул.

– А Хан сам не говорит? – я чуть голову наклонил, снизу-вверх на него поглядывая.

– Говорит, Хан, – пробасил Хан. – Очень говорит.

Вирм поморщился и лоб почесал:

– Да говорит то он говорит, только вот как бы не наговорил чего лишнего… А то мы постоянно страдаем.

Хан воспринял эти слова в качестве разрешения:

– Кейр, не жестко ли ты обошёлся с “четвертыми” детьми?

Пожал плечами:

– Тут такие игры. Хочешь победить – махай кулаками. Не будешь махать руками – затопчут ногами.

– А с теми, что свои?