Кто-то озаботился, стаскивая мертвечину в точку, которая ничем примечательным не выделялась. Тот же пустой объем прохода, голые стены и никаких опознавательных меток. Хотя на левой стене багровела кривая размашистая надпись «Башу». Последняя буква ушла росчерком вниз, точно обессилевшая рука соскользнула и не закончила послание.

— Башу? — хрипло спросил Замес. В голосе сквозило легкое непонимание, сдобренное неуверенностью. Подземка уверенно подтачивала волю — еще немного и нервы сорвет в неконтролируемое действо, когда лупишь из всех стволов по теням и орешь, орешь, орешь.

— Собрались! — сделал я внушение.

Словно в насмешку из глубины тоннеля накатил шорох — порыв воздуха потревожил пыль, заставляя разумное отшатнуться. А затем что-то отчетливо чпокнуло за гранью видимости.

— Это что? -прошептала Ива.

Нам предстоит одолеть еще метров двести до новой метки. Херня вопрос. Ноги в руки и бегом марш. Лишь бы не оскользнуться на частях разодранных тел, а дальше дело техники.

Шорох усилился, напоминая волну насекомых, что неумолимо движется к вкусняшке.

Побежали клином — я на лидер-позиции, за мной тощий и санитарка, остальные замыкают и отчего-то постоянно оглядываются, хотя акустика прям внушала — вся херня строго по курсу и близится. А мы эдак незамысловато спешим навстречу.

— Шест, залп по команде, — выдохнул на бегу.

Метущийся свет облизывал плиты, обломки, вырывая из тьмы кусочки подземной реальности. В отдельных местах мерещилась активность — тени искажались неправильно, заставляя выцеливать пустоту.

Метры и дыхание. Две составляющие, что крепко засели в мозгу. Топот и хрип. Скрип и бряцанье. И глухая тьма, чьи языки жадно побирались к команде.

Где сраная метка, отмеченная на распечатке?

— Стоп! — я тормознул. Перекинул рюкзак и выдрал очередной контейнер с зажигательным. Две бутылки Замесу, две себе.

Шорох перерос в скрежет — точно костью по бетону. И костей прям до хера, держу в курсе.

Огонек жадно лизнул фитили.

— Бросаем прямо максимум, — приказ заставил умника немного оживиться и перестать отчаянно вслушиваться. — Тощий, готовность.

— А то, — Боец раскорячился, обозначая намек на устойчивость и выдвинул Пугало. Нет, все-таки здоровая дура — ей бы лафет и прям пушка. Левые мысли — стремные мысли.

Горючка ушла в бросок и через пару секунд резанула вспышками. А там…

— Ой, — содержательно высказалась Крыса.

На нас пер анатомический театр, из которого можно вычленить отдельные антропоморфные признаки лишь при большой фантазии.

— Залп!

Выстрелили все, включая меня. И палец со спускового я заставил себя убрать только отчаянным волевым посылом. Слух вырубило, а вот зрение, к сожалению, транслировало исправную картинку.

Отсветы пламени обрисовали у правой стены искомую пристройку, вроде контейнера, врезанного в твердь. До цели метров 50.

— Зажигаем! -рявкнул я и подал пример, расходуя очередную смесь. — Вперед! Щиты, готовность.

Ударный кулак смены завяз метров через двадцать — моя нога на очередном шаге погрузилась в сухую грудину, размалывая гнилое нутро, ритм сбился, а через мгновение по броне уже скребли заскорузлые пальцы.

Удар прикладом вызвал яростный клекот. Выстрел, рывок и здравствуй спина орущей Ивы. На ее рюкзаке болталась троица упырей — каких-то мелких, неказистых, но сука страшных.

Из сумрака в сумрак прошелестел колун. Послышался смачный удар щита.

А нас ведь так схарчат.

«Неприемлемо»

Сигнал инсталляции прозвучал непривычно весомо и жестко — прям скрежетнул на подкорке до нервной дрожи. И вот какого хера? Сам знаю, что неприемлемо…

По плечевой защите со скрипом прошлись зубы твари.

— Анализ! Объем!

Наруч развернулся тремя лентами, мгновенно наполняя воздух черной взвесью засохшей крови.

«Режим чистки»

«Подтверждение»

«Элемент Ванхи. Активация конструкта»

— К стене!! -мой вопль перекрыл какофонию звуков.

Клянусь, я не успел осознанно обратиться к пиро — подселенный элемент ударил сам, наполняя тело почти первобытной жгучей яростью. Сука. А может я не согласен… Хотя вру, конечно. Но вы же понимаете.

Я Джимми.

Пламя налилось белым, заклубилось, выстреливая длинные желтоватые щупальца. Шипела плоть. А вот легким при таком подходе скоро конец.

— Делаю! Делаю! — Фрау, разевая рот в крике, махала руками, отчего дымные полотнища мотало, точно на ветру.

Тощий притиснул мелкую к стене и прикрыл от огненного шторма. Их крик не слышен. Замес тащил Иву — куда, зачем, непонятно. И он дымился.

— Сарай! -сумел я выкашлять. — Сарай!!

Показал на пальцах куда рваться смене и неожиданно рухнул на колено — внутри развернулась пустота. Собрался, Джимми — операторской волей, сука. В бой.

Мне могло показаться, но вроде как дверь в вагончик Шест выбил Крысой. Пихнул, подналег и с ревом провалился внутрь. Следом ослепшими комками плоти внутрь контейнера прорвались Замес с Ивой.

Чудом изловив впавшую в транс Фрау, я сделал пару неказистых прыжков, ударился о дверной проем и закрутился, рассыпаясь конечностями по полу. Прям стыдоба — сраная амеба, не иначе.

— Двери вскрывайте! — голосок Крысы.

— Да щас… — сосредоточенно пропыхтел Шест. — Щас…

В части комнаты, углубленный в грунтовый массив, нашелся полноценный гермоствор, с запором которого и сражался боец. На помощь другу выдвинулся пошатывающийся, перхающий Замес.

У порога мелькнуло нечто черное и костлявое. Погорельцы пришли по наши души. Автомат дернулся, отдавая пули — в дверной проем я попал, уже плюс. Хоть секунду, но выиграю. Сегодня плохой день для смерти. Призрак не готов уйти в черный порт. Слышите черти?

А затем меня грубовато дернули за ноги и почти волоком закинули во вскрытый проход.

Грохнула закрываемая дверь, скрежетнули запоры. Тощий, сползая по створу, показал большой палец — на его опаленном лице с остатками бровей растянулась довольная лыба:

— Смена №7.

Тишина на контрасте почти пугала -вроде как слух отказал, и ты почти на пороге смерти. Я помотал головой, приподнимаясь — надо оценить обстановку.

Судя по