– Если просто скажу тебе, ты не поймешь, это надо увидеть, – неразборчиво бормочет он.

– Увидеть что? – пытаюсь выведать подробности.

– Скоро увидишь, – еле заметно улыбнулся вместо ответа – Давай лучше дальше расскажу, или ты уже передумала?

Вздыхаю, эта таинственность ему не идет. Или мне на самом деле хочется, чтобы он перестал водить меня за нос? Слегка киваю ему, чтобы продолжал рассказывать свою не сказочную сказку.

– Первыми шаманами, что научились магии и обучили ей остальных Гу Ре – были члены Круга. Именно они освободили наш народ и повели нас в нашу столицу – Ванси. Оттуда, обучившись магии Гу Ре, пошли войной на своих обидчиков и ожидаемо победили, владея таким преимуществом, как магия. В те времена Ри Да Ри ещё были уязвимы к магии, поэтому победа над ними не стоила Гу Ре больших усилий.

– А что, эту неуязвимость можно как-то приобрести? – недоверчиво сощурилась.

– По сказаниям Ри Да Ри великий Нечто наградил их неуязвимостью, чтобы они продолжили сражаться с проклятыми Гу Ре. Ты же понимаешь, что мы не были белыми и пушистыми, ощутив рабство на своей шкуре, ответная жестокость с нашей стороны была в разы хуже. В те времена Ри Да Ри считались скотом, словно ваши овцы, их продавали, покупали, уничтожали их историю так же, как они уничтожили нашу.

– Жестокость порождает исключительно жестокость, – бормочу, когда он замолкает.

– Прошли года и, получив это «благословение Нечто», Ри Да Ри подняли восстание. Это было первое сражение в нашей истории, когда мы боролись как равные, говорят, именно после этого кровопролитного сражения вода в реке Ган приобрела свой необычный цвет.

– И что же произошло дальше? – немного помолчав, спрашиваю его.

– Война, которая длится многие годы, ей не будет конца. Сражение с Ри Да Ри – часть нашей истории, самопознания и веры. Мы верим не в великого Нечто, а в сражение, в саму войну и собственные силы – вот наше главное отличие от Ри Да Ри, не цвет кожи или глаз.

– Глаз? – слегка растерянно переспрашиваю.

– Черные глаза – удел проклятых Гу Ре, – улыбается монстр тепло.

Хмурюсь, не особо понимая, что в этом цвете глаз особенного, он же даже не у всех сереньких есть. Например, в Ледвиге тоже черный цвет глаз не редкость.

– Если вы верите только в войну, то кто такой этот ваш Узинари? Зачем приносить ему в жертву наших женщин? Разве они для Вас не сокровища?

Он недовольно хмурится и смотрит на меня с подозрением.

– Об этом поговорим завтра, – безжалостно расстраивает меня отказом. – Пора спать.

Я молчу, недовольно хмурясь. Меня тут завтраками кормят, я и рада. Противно даже, что такая послушная.

– То есть это и есть вся ваша история? – не слушаю его.

– Нет, – улыбается он уголками губ. – Что было дальше, я расскажу тебе завтра.

– Даже не попытаешься создать интригу, как вчера? – недоверчиво поднимаю бровь, хотя он уже прикрыл глаза.

– Ты слишком любопытная, – с улыбкой оставляет на моем лбу поцелуй.

Он прижал меня к себе, давая ощутить еле заметное тепло его тела и терпкий мужской запах с нотками оружейной смазки, костра и крови. Закрываю глаза, вновь позволяя себе расслабиться и прижимаясь лицом к его груди, где размеренно бьется сердце. Как же сильно хочется плюнуть на все и обнять его в ответ, настолько, что я делаю это. Конечно же, делаю вид, что просто опять укрываю его шкурой, но мы-то оба знаем, что на самом деле мне хочется объятий.

– Нет ничего любопытней правды, – шепчу, прежде чем окунуться в сон.

Глава 12. Узинари

– Минари Гу Ре! – завопила Айне, разгоняя мой сон.

Несколько раз моргнула, чувствуя желание ещё поспать, надо было вчера меньше сказки Артала слушать. Он умеет так без интриги заинтриговать, что даже его голос слушать приятно. Скрываю улыбку, поворачиваюсь на бок, ожидая увидеть мужа, но он уже встал. Похоже, лишь мне и дали поваляться, прежде чем поднимать.

– Ты все равно моя, Чайник! – кричит Ренатси на моем языке где-то рядом.

При упоминании родной посуды зачесался нос. Я даже словно почувствовала запах отвара из ромашки и малины. Здесь такой красоты не растёт, готовить его не из чего. Глупый мальчишка не слушался и называл красивую девушку чайником. Я понимаю, если бы была причина: хобот как у слона или ещё что. Так нос у нее нормальный, картошка как у меня, веснушки на пол лица – милая девочка. За что ее чайником называть? Чтобы позлить? Или это он на ее слова о том, что он проклятый Гу Ре? И почему он говорит на моем языке, Айне же его не понимает. Или это он специально? Странно, почему я знаю, что эта фраза означает? Ладно, я подумаю об этом позже, а сейчас придется вставать.

– А ну стой! – крикнул Ренатси так, что у меня уши заложило.

Айне перепрыгнула через все еще сонную меня и направилась было в лес, но передумала, буквально спрятавшись за мной. Притом, что я еле поднялась, выглядели эти манёвры несколько непонятно. Девочка упирается руками мне в плечи, то ли чтобы быстрее поднималась, то ли выпячивая наподобие щита.

– Госпожа! – рявкнул недовольно Ренатси, нависая надо мной.

Смотрю на него хмуро, пока моя болтливая заноза ворочает мной из стороны в сторону и бойко что-то говорит. Ренатси зло пнул ногой камень, поправил свою амуницию. На заднем плане главнокомандующий тоже надевает свою страшную защиту. Никто даже не подумал меня будить, пока не понадобилась в виде стены. А когда-то у меня было важное задание… Теперь же не знаю: радоваться, что меня никто не будил, или расстраиваться, что никому до меня нет дела?

– Ах ты, мелкая костлявая гаргунзи! – выкрикнул Ренатси после какого-то особо яркого выражения девочки.

Он потянулся к девочке, но