на дороге. Просто иногда люди не понимают слов. А мне не хватает сил и времени что-то, кому-то объяснять, — пожал он плечами, будто это все объясняло.

Она, ничего не сказав, отвернулась к окну, а он поймал себя на мысли, что безумно хочет ее поцеловать. Вспомнив, как в больнице она испуганно жалась к нему. Такая нежная и ранимая. И такая чертовски дерзкая и бесстрашная.

Эти две ипостаси уживались в ней как родные, делая ее той, в кого он безумно влюбился. Уже подъезжая к дому, она взяла себя в руки и, повернувшись к нему с улыбкой, пригласила на кофе.

— Не могу. Вернусь к брату, хочу побыть с ним. К тому же надо заехать домой, сообщить родителям новости.

— Хорошо. Ты позвонишь мне? — она неторопливо вылезала из салона, будто и вовсе не хотела покидать его компанию, и он усмехнулся.

— Как только появятся, какие-то новости, я наберу тебе.

— Увидимся.

— Пока Дина.

Она махнула ему и вошла в ворота своей усадьбы, встречая охранников. Улыбнувшись и кивнув им, Динара кутаясь в кофту, шла к дому, раз за разом прокручивая его слова в своей голове.

Неужели отец и вправду не сделал бы это? Получается, отец просто припугнул ее? Или все же Кемаль так говорит, чтобы показать, что она может в любой момент передумать и отказаться от свадьбы?

Все эти мысли в ее голове не давали покоя, и она решила удостовериться у отца, что правильно поняла его.

— Папуль привет. Можно с тобой поговорить?

— Привет малышка. Как Лиля?

— С ней и малышом все в порядке. Их оставили в больнице. Как только будут новости, Кемаль мне позвонит.

— Слава Аллаху, все обошлось! — зашептала молитву мама и Динара улыбнулась.

Как только Кемаль сообщил, что Лиле стало нехорошо, они все забеспокоились, это и понятно. Все-таки Лиля им не чужая. И хоть помолвка состоялась, на душе было неспокойно. А когда на следующее утро, позвонил Кемаль и сказал, что Лиля в больнице, они испугались, что что-то случилось с ребенком.

Теперь, когда опасность миновала, мама вознесла молитву, а отец, улыбаясь, поцеловал дочь в щеки и пошел в кабинет.

— В чем дело?

— Папуль, это правда, что если бы я не согласилась на свадьбу, ты бы не тронул Кемаля?

— Что за вопрос дочка? Думаешь, я не спросил бы с него за поруганную честь своей единственной дочери? — он пытался не злиться, но ему это плохо давалось, и Динара поняла, что Кемаль прав.

— Да или нет?

— Убил бы. И поверь, только потому, что мы с Маратом дружим со школьной скамьи, ему удалось уговорить меня на свадьбу. И если честно, если бы не твои чувства, я бы отказал.

— Спасибо за честность, пап.

— Малышка, ну ты чего? Он что обидел тебя?

— Нет. Просто ему претит сама мысль, что это из-за меня ему перепадет то, о чем он так долго мечтал. Гордыня не позволяет ему признать это и он злится.

— А тебя, стало быть, злит, что он, не смотря на это, берет тебя замуж? — отец спрашивал, пряча улыбку и Динара злилась.

— Да. Не очень приятно быть разменной монетой.

— Ну, так признайся ему в своих чувствах?

— Чтобы он посмеялся надо мной, а потом еще и использовал? Нет, спасибо.

— И что же ты собираешься тогда делать? Смиришься?

— Никогда. Заставлю его пожалеть о своем выборе.

— Дина, не руби с плеча, — засмеялся отец и она, насупившись, обняла себя за плечи. — Может, для начала попробуешь, понять его? Он не знает о твоих чувствах. Возможно, признайся ты ему, все стало бы намного проще?

— Если я ему признаюсь, он…

— Ты не можешь знать, что он думает по этому поводу. Но смею заверить тебя, ты удивишься.

— Ты так говоришь, как будто знаешь, что он чувствует, — встав с кресла, Динара взялась за ручку двери и замерла. — Даже если и признаюсь, думаешь, я поверю в то, что он любит меня по-настоящему, а не потому, что получил свой бизнес?

— Как знать? — улыбнулся отец, посмеиваясь, будто знал что-то, о чем не знала она.

41

Кемаль поднимался в лифте, думая о том, что Дамиру сейчас нелегко и пусть он никого не хотел видеть, помощь брата лишней не будет. Он побудет с ним, пока к Лиле не пустят, а после уедет. Отец волновался не меньше Дамира, когда он сообщил им новости, а вот мама лишь поджала губы и вышла из гостиной.

— Ты сейчас к нему? — спросила отец и Кемаль кивнул. — Я с тобой.

— Нет, отец. Он просил никаких посещений. К Лиле нельзя, а он не хочет говорить. Я один поеду, а ты побудь дома, присмотри за мамой. Хорошо?

Кивнув, тот согласился и Кемаль уехал.

Идя по коридору, он видел, что Дамир в том же положении, когда они уходили отсюда несколько часов назад, и покачал головой.

— Дам? Я кофе привез, — тихо бросил он, присаживаясь рядом и тот, кивнул, забирая стакан. — Есть хочешь?

— Нет. Не хочу ничего. Только к ней.

— Сегодня вряд ли пустят.

— Ничего я подожду, — глухо сказал он, делая глоток и закрывая глаза. — Как отец?

— Нормально. Хотел приехать, но я попросил подождать его.

— Спасибо, брат.

— Мама…

— Ничего не хочу слышать о ней, — резко бросил он, вскидывая на него бешеный взгляд и Кемаль кивнул.

— Скажешь, что случилось у вас с мамой?

Дамир покачал головой и отставил кофе, сжимая кулаки.

— Как только Лилю выпишут, мы уедем в наш дом. В дом отца я больше не вернусь. И мои дети никогда не узнают о том, что у них была бабушка, — такие слова Дамира заставили Кемаля напрячься.

— Хочешь сказать, что это по вине мамы, Лиля в больнице?

Дамир больше ничего не сказал, но Кемаль и так догадался, что без ее участия, здесь не обошлось. Неужели она решилась на такое, зная, что Лиля в положении? Настолько невзлюбила невестку, что пыталась навредить ей и ребенку?

Решив, что спросит у отца, что произошло, больше не стал нервировать брата, зная как ему нелегко сейчас. Изредка бросая на него взгляды, он ловил себя на мысли, что сходил бы с ума, если бы Динара попала в больницу, будучи беременной.

Открыв чат, он видит, что Динара недавно была в сети, но тут же закрывает его. Новостей все равно нет, а писать, лишь бы занять себя, не хочет.

— Может пока я здесь, куплю нам поесть?

Дамир пожимает плечами, но Кемаль уверен, что позже, когда все