Поэтому сегодня договорилась, что выйдет на работе попозже. Если информация Янсена верна, а скорее всего — это так, потерпевшим кораблекрушение выдают почти полные гражданские права, кроме права голосовать на выборах и открывать некоторые формы предприятий, кажется. И выдает этот статус местная береговая охрана. Все будет решено внутри города, и далеко от Потока удаляться не придется.

Значит, нужно идти к берегу.

Сначала я позвонил Янсену — с внутреннего мессенджера на ноутбуке, и проконсультировался ещё раз.

— Я поузнавал, рекомендуется напрямую к катеру полиции не лезть, — посоветовал он. — Говорят, что скрутят.

— И что же делать?

— Найди кого-то из местных, лучше — посерьёзней. Смотри, кто побогаче, через него и общайся.

Ладно. План понятен. Я оделся, взял трость и спустился вниз.

Бабуля Хо уже суетилась на кухне. Или еще суетилась. Что-то ни разу не замечал, чтобы бабуля хоть раз удалялась прилечь. Всегда шуршит на кухне, всегда на ногах, и лапшевня, хоть и открывается в девять — по факту открыта «для своих» круглосуточно. Она вообще когда-нибудь спит? А ведь кроме нас у нее других помощников практически и не бывает… Так, только практиканты из кулинарных курсов разные.

— Далеко собрался? — приветствовала меня бабуля из-за плиты.

— Да вот, думаю, до моря пройтись.

— И что, не позавтракаешь даже?

Пришлось сесть лапши посербать. Лапшичка отличная, как всегда, но мне на месте уже не сиделось.

— Ты смотри там, — бросила мне бабуля между делом. — Береговые все себе на уме, у них там все не так как в городе.

— Ага, — отозвался я. — Понял.

— А смену твою я на выходной передвину.

— Да я ж только посмотреть, прогуляться, — удивился я. — Вечером поработаю.

— Ага, ходил один такой прогуляться, — сварливо отозвалась бабуля. — Всего-то через шесть лет вернулся.

Ну, справедливо, чего уж там…

Отнес посуду в мойку, помыл и пошел на выход. А там едва рассвело. Да, эк меня сегодня подорвало ни свет ни заря. Уж больно вопрос животрепещущий! Вздохнул наполненный ци воздух и пошел, опираясь на трость в сторону юго-восточную. К берегу.

Дошел до района Старого порта от Центрального рынка где-то за минут сорок. Мимо малоэтажного сектора рыночников, района олимпийской школы. Кланы были более-менее дружественные, народу на улицах было немного, и дошёл без приключений. Лишь опять рядом со Стадионом меня окрикнули, свистнули, но я проигнорировал, и меня решили не останавливать.

Рядом с районом Янсена выбрал скамейку, сначала потыкав в нее тростью — вроде бы, безопасная, не хищная, и сел, отдышался. Затем пошёл снова. Дома появились повыше, старенькие, годов семидесятых постройки и почти покинутые. Миновал группу хмуро взглянувших мне вслед парней — как и борзым псам, таким лучше не смотреть в глаза, если нет времени разбираться потом с неприятностями. Пересёк достаточно оживлённый проспект Победы — тот самый, ведущий к Новому Восточному району. Затем — снова малоэтажка, снова ни души, почти хибары. Из-за домов внезапно пахнуло морем и я понял, что наконец добрался.

А вот и море и солнце, едва выбравшееся из-за гор, бросает свой свет на барашки волн.

Ух, как давно я тут не бывал! Семья Чана море не особо любила, и радости морского отдыха не ценила и практически никто из семьи тут не бывал. Сказать по правде, места для променада тут не было предусмотрено, да и для купания тоже, берег каменистый, сплошные деревянные пирсы да причалы и лодки, лодки, лодки береговых. «Морских цыган», народов моря, которые жили на этих лодках, никогда в жизни не сходя на берег, если это они не заливают, конечно. А с них станется налить в уши сухопутному всякой чуши, что уж там, репутация у них заслуженная.

На входе меня молча осмотрел высоченный худой парень и пропустил, даже не спросив, откуда и куда я. Я прохромал вдоль лодок, встречая с них одинаковые черноглазые взгляды загорелых владельцев, их жены суетились под брезентовыми навесами, дети играли на причалах. А я шел и прикидывал, к кому безопаснее обратиться с моей просьбой, и при зрелом размещении делал вывод, что без разницы, все будет одинаково ненадежно.

А потом я увидел эту лодку. Лебедя среди щук, гоночный катер среди ржавых барж, обиталище истинного искателя приключений среди унылых пристанищ обитателей повседневных будней.

У этой лодки была носовая фигура! И не просто носовая, а резная, золоченая, в виде огромной четырехгранной стрелы устремленной вверх! Борта вызывающе красного цвета, весело блистали свежестью покраски. Тент не из банального брезента, а из свежайших пальмовых листьев. Желтый фальшборт, полосатые боновые мешки, чтобы не помять борт при причаливании, старинный рогатый адмиралтейский якорек блистал начищенным металлом на носу.

Лодка-красотка!

Капитан этой замечательной лодки, сам тип не менее замечательный, возлежал в тени под навесом в шезлонге в одних выцветших шортах до колен с десятком карманов на каждой штанине, смуглый, черноглазый парень, с черным хвостом волос собранным на макушке, с золотыми серьгами в ухе, брови и ноздре. Длинные тонкие усы только подчеркивали образ пирата Южных морей. Татуировка в виде стилизованных под орнамент из морских волн поднималась от блестящего браслета на правом запястье до плеча, как узорчатый рукав. На стене надстройки прямо над ним висели белые оскаленные челюсти какой-то морской твари.

Настоящий морской волк.

Единственной контрастной деталью в его явно тщательно выстроенном образе, оказалось цветное изображение на его левом плече — мультяшная, расслабленно развалившись ногу на ногу лягушка, надувала через трубочку огромный мыльный пузырь.

Глядя на эту внезапную лягушку я даже, неожиданно для себя заулыбался.

Парень вопросительно уставился на меня, когда я остановился на причале напротив лодки.

— Привет! — продолжая улыбаться я помахал рукой. — Отличное сегодня утро.

— Привет, — задумчиво отозвался парень. — И то верно.

— Меня зовут Чан Гун.

Парень покивал, но никак не проявил какой-то особой реакции на мои слова. Чуть погодя и сам представился:

— Я Тям Чупрадикт.

Тям Чупрачо, едва не ляпнул я, но к счастью, удержал эти неуместные слова за зубами. Ну и имечко с фамилией!

— С чем пожаловал, Чан? — поинтересовался Тям. — Прогулка по каналам? Рыбалка? Чего пожестче?

О как. Сразу к делу — ценю такой подход!

— Чего пожестче, — согласно кивнул я.

— И что бы это могло быть? — Тям тут же сел на своем шезлонге, обратившись в слух.

— Думаю, начать можно с небольшого кораблекрушения,