Шрифт:
Закладка:
Кеннеди протянул руку и выдвинул стальной ящик.
Там, в темноте, лежал кинжал с его невообразимо ценным секретом – простой кусок металла, неказистый, но обладающий таким очарованием, какого были лишены все прочие предметы, которые я когда-либо видел.
Внезапно раздался крик. Сеньора бросилась вперед, словно собираясь схватить кинжал за рукоятку и высвободить смертоносное внутреннее лезвие, которое пряталось в трехгранном внешнем.
Прежде чем она успела дотянуться до оружия, Кеннеди сжал ее кисть железной хваткой и поднял другую руку с кинжалом повыше.
Они молча воззрились друг на друга.
А потом сеньора разразилась истерическим смехом.
– Проклятие на всех, кто им владеет! – крикнула она.
– Спасибо, – тихо улыбнулся Кеннеди, отпуская ее запястье. – Я не владелец, я всего лишь доверенное лицо.
Глава XXIV. Полицейская собака
Крейг повернулся к нам, но в его жестах не было торжества. Я знал, о чем он думает. У него был кинжал, но он потерял Инес. Что нам оставалось делать? Казалось, не было никакой возможности понять, где искать девушку. Мы почти ничего не знали об обстоятельствах исчезновения. Сначала сеньорита, по-видимому, уехала добровольно. Но было немыслимо, что сейчас она ехала по доброй воле…
Я вспомнил все замечания, которые когда-либо делал о ней Уитни. Неужели за его шутками скрывалась подлинная страсть и на самом деле он желал заполучить Инес, а не кинжал? Или он был просто орудием кого-то из этих людей, тщательно продумавших план, чтобы сбить Кеннеди с толку и доказать, что у них есть алиби? Стюарт был партнером Локвуда, близким другом де Моше. На кого же он теперь работал? Или он действовал только в своих интересах?
На мои вопросы не было ответов, и я подумал, что мы не найдем их никогда. В данный момент у нас не было никакого плана – мы просто ждали развития событий, находясь в доме Уитни.
Вечер тянулся бесконечно. Близилась полночь. Бездействие становилось невыносимым. Казалось, любая развязка была бы лучше, чем это ожидание.
Внезапно нас напугал телефонный звонок. Мы ждали его, но, когда телефон задребезжал, нервно подпрыгнули. Кто это звонил, какие вести этот человек хотел сообщить? Мы слушали поднявшего трубку Крейга с трепещущими сердцами.
– Да, Берк, это Кеннеди.
Наступила пауза, и мы с трудом дождались ее окончания.
– Где вы сейчас находитесь? Холодный Ручей? – уточнил Крейг. – Это примерно в двенадцати милях от Рокледжа… не по нью-йоркской дороге, а по другой. Понимаю. Хорошо. Мы будем там. Да, подождите нас.
Когда Крейг повесил трубку, мы подались вперед.
– Они нашли ее? – хрипло спросил Локвуд.
– Это был Берк, – медленно ответил Кеннеди. – Он находится в одном месте под названием Холодный Ручей, в двенадцати милях отсюда. Он сказал мне, что мы можем легко найти его на государственной дороге, на крутом повороте, который был расширен в той части города. Произошел несчастный случай… с Уитни. Его машина разбита.
Честер схватил его за локоть.
– Боже мой! – воскликнул он. – Скажите мне… она… Она же не пострадала, ведь правда? Скорее!
– Берку пока не удалось обнаружить ничего, кроме разбитой машины, – ответил Кеннеди. – Я сказал ему, что немедленно приеду. Локвуд, вы можете взять в свою машину Джеймсона и Альфонсо. А я поеду с сеньорой и их водителем.
Я сразу понял, почему он именно так разделил нашу группу. Мать с сыном не должны были получить шанс ускользнуть от нас. Для того чтобы приглядеть за Альфонсо, подходили и Локвуд, и я. А вот сеньору де Моше Крейг не доверил бы никому, кроме самого себя.
Мы с нетерпением начали готовиться к поездке, хотя было уже поздно. Теперь никто и не думал об отдыхе. Пока тайна исчезновения Инес не была раскрыта, не могло быть и речи о покое.
Наконец мы тронулись. Машина Локвуда ехала впереди, потому что он, хотя и не точно знал дорогу, много ездил по этим местам. Мне хотелось сесть с ним впереди, но я посчитал, что безопаснее будет оставаться на заднем сиденье с Альфонсо. Не думаю, что в любой другой ситуации Честер согласился бы, чтобы его соперник сидел у него за спиной.
Кеннеди и сеньора, ехавшие в другом автомобиле, составляли странную пару: представительница древнего индейского рода и ультрасовременный ученый. В глазах перуанки горел какой-то особенный огонек, который вспыхнул при одном упоминании слов «разбитая машина». Несмотря на то что она ничего не сказала, я знал, что в голове у нее вертится одна цепкая мысль: «Это действие проклятия!» Что же касается Крейга, то он всегда искал правдоподобные, естественные причины того, что остальным казалось необъяснимым и часто сверхъестественным. Для него это было увлекательным занятием.
Мы вырвались вперед, потому что Локвуд был хорошим водителем, а теперь его еще и подгоняло беспокойство, которого он не мог скрыть. И все же его рука на руле ни разу не дрогнула. Он с легкостью читал знаки на перекрестках, не снижая скорости. Несмотря на все, что мне было о нем известно, я обнаружил, что не могу не восхищаться этим человеком. Альфонсо откинулся на спинку сиденья и почти все время молчал. Его меланхолия, казалось, усилилась. Он словно чувствовал себя игрушкой в руках судьбы. И все же я знал, что в глубине его души тлеют угли горькой обиды.
Поездка казалась бесконечной даже на той скорости, которую мы развили. Двенадцать миль в темноте сельской ночи могут показаться сотней. Наконец мы свернули за поворот, и фары Локвуда осветили белый забор, который огибал внешний край дороги в том месте, где она поворачивала за холм, резко поднимавшийся слева от нас и обрывавшийся в виде оврага справа за забором. Я почувствовал, как задрожала машина, когда Честер нажал на тормоз.
Впереди кто-то махал руками, призывая нас остановиться. Когда мы затормозили, он подбежал и заглянул в окно машины. Я узнал Берка.
– Где… где Кеннеди? – спросил полицейский разочарованно, на мгновение стушевавшись, что совершил ошибку и подал сигнал не тому автомобилю.
– Едет за нами, – ответил я, и мы услышали яростный гудок второй машины, приближающейся к повороту.
Берк отпрыгнул на безопасную сторону дороги и побежал назад, чтобы остановить второй автомобиль. Именно тогда я впервые обратил внимание на забор впереди нас, который теперь ярко осветили и наши фары, и огни другой машины. В одном месте в заборе зияла дыра, словно что-то проломило его.
– Великие небеса,
