— И она готова на… — начал в ответ Павел, опешив от фраз Горчакова и понимая, что князь намекает на то, что Лиза должна не просто завлекать, а натурально соблазнять нужных для их дела людей.

— Ну-ну, Павел Александрович, подобного от нее не требуется, — перебил его Алексей Иванович. — И она прекрасно об этом осведомлена. Вы же знаете, что женщины могут выигрывать уловками и кокетством, не прибегая к конкретным действиям.

— И все равно я считаю, что она не подходит для этой роли, — не унимался молодой человек.

— Не вам об этом судить, майор, — уже раздраженно произнес Горчаков. — У меня тут не институт благородных девиц, чтобы было из кого выбирать. Так что с вами поедет Елизавета Андреевна, нравится Вам это или нет. Это приказ. Если вас это не устраивает, Вы можете отказаться от задания. — Павел на миг задумался. Горчаков же заметив это и понимая, что весь его блестящий план может сорваться, быстро добавил. — Если все пройдет хорошо, то по возвращению обещаю вам, Корнилов, выхлопотать у императора для вас чин подполковника и собственный полк.

Глаза Корнилова загорелись и он поджал губы. Горчаков, вероятно, хорошо знал, как можно повлиять на нужное принятие решения и хитро улыбнулся. Молодой человек глубоко вздохнул и тихо прочеканил:

— Хорошо, я согласен.

— Вот и молодец. Завтра поутру отправляйтесь. Жду от вас первых вестей через двенадцать дней.

Корнилов кивнул и, отдав честь, уже направился к выходу. Однако, около двери он обернулся к князю и глухо спросил:

— Один вопрос?

— Да? — сказал Алексей Иванович.

— И давно Арсеньева вдовствует?

— Насколько я знаю с января тринадцатого года, — просто ответил Горчаков. — Какое это имеет значение?

— Разумеется, никакого, вы правы, — глухо произнес Павел и трагично подумал о том, что тогда, в прошлом году в июле, на трибунах она была не с мужем. Ибо уже была вдовой. Но, кто был тот молодой усатый мужчина, что сопровождал ее и которого она так нежно держала под руку? Павел не знал ответа на этот вопрос. Но, отчетливо ощутил, как в его сердце вползает давно забытое чувство ревности. Он отчетливо понял, что эта коварная девица опять играла в свои игры. И в тот момент, похоже, около нее околачивался очередной кавалер, который был выгоден и нужен ей тогда.

Когда Корнилов вышел в темный, холодный коридор княжеского дворца, он уже успел накрутить себя возбужденными мыслями об ее коварстве и был не в духе. Заметив Лизу, стоявшую недалеко от двери, которая дожидалась его, он быстро приблизился к ней и, смотря поверх ее золотоволосой головки, прочеканил:

— Жду вас завтра в девять часов утра у трактира Любека, что на Петровском острове. Прошу не опаздывать.

Прежде чем Лиза успела, что-либо ответить, он стремительно развернулся и быстрым шагом пошел прочь. Оставшись одна в тишине коридора, Лиза устало прислонилась к одной из мраморных колон. Ее чувства и мысли были в смятении. Снова ворвавшись в ее жизнь этот невозможный и в то же время дорогой для нее человек, оживил все ее воспоминания о давно минувших днях.

Все эти годы, со смерти Арсеньева и рождения Витюши она жила затворницей. Поначалу чуть более года она соблюдала траур и не выходила в свет. А позже, когда срок траура вышел, Лиза поняла, что ее положение обязывает ее бывать на приемах и раутах. Однако, у нее не было близких друзей и знакомых в Петербурге. Приглашения ей почти не присылали, так как старый Арсеньев был с нею всего на паре балов и то почти никому не представил. За последний год Лизе удалось побывать только на трех благотворительных и одном императорском балу, на который приглашалось все дворянское сословие. Да, на этих приемах ей уделяли внимание и даже повышенное некоторые мужчины, но Лиза держалась с ними холодно и отстраненно, ибо ее вовсе не интересовали отношения, оттого, что в ее сердце постоянно жил образ только одного Корнилова.

Страдания изменили ее. Она стала более сдержанная, осторожная и немного отстраненная. Лиза боялась вновь полюбить и вновь отдать кому-то свое сердце. Оттого, все мужчины, которые пытались приблизиться к ней и завязать с ней более близкое знакомство, натыкались с ее стороны на стену отчужденности и безразличия. Мужчины считали ее высокомерной и своенравной, поскольку их слишком горячий пыл по отношению к ней, который иногда вызывал на публике косые взоры, сразу же пресекался со стороны Лизы молчаливостью, а иногда и холодными фразами. Однажды, на одном из балов она познакомилась с молодым поручиком, который был весьма горяч и напорист. С первого же танца он взял ее в оборот и не оставлял ее в покое почти несколько месяцев. Где бы она ни появлялась, на прогулке, в лавке или просто выходила в церковь, поручик появлялся по близости и допекал ее своей компанией. Ему было около двадцати пяти, он имел военную выправку и считал себя очень привлекательным. Холодность Лизы, а порой и обидные колкие фразы в его сторону, ни сколько не остужали его пыл. Лиза не знала, куда ей деваться от повышенного внимания поручика и его явного желания взять ее напором словно крепость. Чуть позже, ее спасло лишь то, что молодого человека отправили на Кавказ, за какую-то военную провинность в полку. Это Лиза узнала позже от одной старой матроны. Возблагодарив Создателя, что он избавил ее от невыносимого навязчивого поручика, который был ей совершенно безразличен, Лиза решила вновь жить затворницей, ибо очень опасалась, очередного дерзкого кавалера. В глубине души она отчетливо понимала, что все еще не может забыть Павла, а пока этого не произошло, ее сердце не сможет полюбить кого-то вновь. Оттого, последние полгода, Лиза полностью посвятила себя воспитанию маленького сына и редко выезжала в свет.

Несколько раз в год к ней наведывался сын покойного мужа, Аркадий Васильевич. Он навещал свою молоденькую мачеху и брата, приезжая к Лизе в гости, когда бывал по делам в Петербурге. Его жена так и жила с сыном за границей, не желая даже на месяц приезжать в эту ледяную Россию. Оттого, Аркадий Васильевич хоть и любил жену, все же скучал в Петербурге в одиночестве, пока его адвокаты одолевали его с делами. Не кто иной, как Лиза и оказалась тем человеком, который скрашивал одиночество младшего Арсеньева. Она с удовольствием, принимала его по нескольку часов у себя в доме или ездила в его сопровождении в оперу или на некоторые балы. Отношения между ней и Аркадием были дружескими и не переходили грань вежливых возвышенных бесед.

Собственно, с Аркадием, в тот примечательный день, Лиза была на встрече русских войск. Именно за его локоть, Лиза схватилась в безумном испуганном порыве, когда увидела, как к трибуне подъехал Корнилов на своем жеребце. Как раз, Аркадия, чуть позже, она попросила, незамедлительно, увезти ее домой, после того, как почувствовала себя дурно от неожиданной встречи с Павлом. Все эти годы любовные воспоминания о Корнилове так и не покинули ее сердца. И все эти годы, она хранила любовь к нему и каждый день видела его продолжение в своем маленьком сыне. Витюшу она обожала. И даже, несмотря на запреты докторов и осуждение света сама кормила грудью сына почти погода, пока у нее не пропало молоко.