Шрифт:
Закладка:
Редкие Пустые из меносов, которые не попали под раздачу во время битвы, очень быстро пытались удрать. Особенно забавно было видеть, как два летающих Пустых столкнулись в воздухе и вместе упали на землю. После этого только один из них поднялся обратно в небо. Второй, скорее всего, оказался убит и сожран.
Учитывая все это, можно было предположить, что тут точно будут проводиться какие-то расследования. Айзен, без сомнения, отправит каких-то арранкаров, чтобы они выяснили, что здесь произошло. Не думаю, что кто-то из них захочет вступить со мной в схватку, но если такое и случится, я с большим удовольствием заберу и их головы. Уверен, они также будут не прочь поделиться ими.
Укрывшись в небольшом горном массиве, который был затронут моим ударом лишь косвенно, часть горы исчезла, оставив форму, напоминающую полумесяц с оплавленными краями и идеально ровным почти круглым срезом. Там образовалось несколько пещер под воздействием моей атаки и давления горячего воздуха. Некоторые места в пещерах были еще очень горячими и совсем не комфортными, но в основном они уже успели остыть.
Присев на горячий камень и ощутив легкое тепло под собой, я закрыл глаза на несколько секунд, чтобы погрузиться в медитацию. Использование банкая в реальном мире отличается от его применения в моем внутреннем мире. В частности, в своем внутреннем мире мои движения не вызывали таких порывов ветра и ураганов. Вероятно, это связано с тем, что я перемещаюсь слишком быстро, и это заставляет воздух двигаться вместе со мной. Как избежать этого? Пожалуй, стоит использовать метод, схожий с тем, который применяется при сюнпо.
Однако пока не уверен, как это проверить, потому что для экспериментов нужно свободное место, которое не жалко будет уничтожить.
Следующим отличием было ощущение трансформации моего тела. Во внутреннем мире она всегда была невероятно легкой, словно пух от птицы. В реальности же тело ощущалось каким-то иллюзорным, одновременно цельным и в то же время состоящим из волн. Это сложно описать. Но в этом может быть что-то полезное и интересное, если я смогу нормально овладеть всем этим.
Медитации после банкая были очень полезным действием, потому что нужно было дать возможность утомлённым мускулам отдохнуть. Да и самому сознанию тоже нужно было немного побыть в тишине и не думать о окружающем мире слишком много. Медитировать на свой занпакто тоже было полезным делом, потому что это помогало в личном развитии.
Когда я немного пришёл в себя, передо мной встал серьёзный вопрос. Каким образом я смогу вернуться обратно в Мир Живых или хотя бы в Общество Душ? Могу попытаться пройти в пространство между мирами и искать путь уже оттуда. Могу попытаться найти какого-то Пустого и силой вынудить его открыть мне путь, или же ожидать, пока Готей сам не откроет проход. Самостоятельно открыть его я не смогу, потому что во время перехода через Сенкаймон занпакто получает возможность быть ключом. Он зарегистрирован в системе. В зависимости от мира регистрации клинка, ключи каждый раз меняются на уникальные. Так что я не смогу открыть Сенкаймон, потому что мой занпакто сейчас зарегистрирован как ключ только для перехода из Мира Живых.
Если отправлюсь через пространство между мирами, мне будет сложно добраться до Мира Живых. У меня нет никакого указателя или карты, как туда добраться. Вернуться я смогу, потому что знаю, как это сделать безопасно и со стопроцентной вероятностью успеха. Если так подумать, ситуация выглядит довольно неприятно.
В один момент я ощутил духовную силу арранкара, хорошо скрытую, но всё же уловимую, потому что она была похожа на мою, но противоположной полярности. Немного напрягшись, стал внимательно наблюдать за движением фигуры. Она передвигалась немного по кругам, но достаточно эффективно приближалась ко мне. Я скрывал своё присутствие лучшими известными мне способами, но арранкар всё равно меня ощущал. Похоже, что мне придётся столкнуться с этим Пустым… надеюсь, что нет, потому что это будет очень неприятно, если честно.
Напрягаться не вижу особого смысла, так же как и волноваться. Поэтому я просто сидел на камне и смотрел на проход. Пустой уже вошёл в туннели, сформированные из-за давления воздуха. Прислушиваясь, можно было услышать шаги, расходящиеся эхом. И звук был чуть более цокающим, чем топающим. Создавалось впечатление, будто кто-то шагает по каменной поверхности на высоких каблуках.
Цок! Цок! Цок! Цок!
Первыми появились ножки в черных блестящих туфельках на высоких каблуках. Затем из тьмы туннеля появились широкие и очень привлекательные бёдра, после — прекрасный стан в белой одежде… под грудью была почти незаметная, небольшая дырочка, намекавшая на то, что это женщина-Пустой. За ними последовала шея и прекраснейшее лицо с несколькими голубыми линями. Если честно, сам вид этой Пустой был привлекательным и невероятно возбуждающим.
— Хм-м, — протянул я, наклонив голову. Пока арранкар не спешила нападать. Она немного повернулась, пытаясь показать себя в ещё более выгодном свете. Хотя и без этого она выглядела… очень вкусно. Да. Очень вкусно!
— Хитоши-сама, — обратилась она мягким голоском. — Наконец-то я встретила вас, отец мой…
— Отец? — удивился я, подняв немного брови.
— Помните, когда вы развлекались внутри моей матери? Когда вы окрасили её внутренности своей позитивной духовной силой и другими жидкостями? — поинтересовалась она.
— Эм-м, — протянул я, вспоминая, когда сражался с Пустыми в Хуэко Мундо и использовал таблетку, отобранную у квинси. — Давненько это было.
— Ну да, ну да, — кивнула она. — Из той связи и получилась я. Па-по-чка.
— Мда… — это было всё, что я мог на это сказать. — И как тебя зовут?
— А папочка… вы не дали мне имя, — проговорила она, надув губки. — Но меня называют Микото.
— Хорошо, — кивнул я, принимая такое имя. — Рад познакомиться, Микото.
Я немного изменил позицию, стараясь выглядеть чуть более дружелюбно. Думаю, это поможет мне сделать её чуть более позитивно настроенной.
— Отец мой, — начала она. — А почему вы не приходили ко мне?
— Да откуда мне было знать, что ты вообще существуешь? — удивился я на такое обвинение. Если честно, то мне даже сложно осознать, что арранкар будет называть меня своим отцом.
— Поматросил и бросил, да? — поинтересовалась она, опершись на выступающий камень. — Все вы шинигами такие!
— Да ладно тебе, —