— Как староста курса я получил на руки списки и по этим спискам направлял студентов к каждому ветерану. Адмирал среди них был один.

— Кто должен был идти к Холостякову?

— Катя Проскурина.

— Почему именно она?

— Ну, она дочь известного писателя… Это как бы придавало ей солидности.

— Она была у него?

— Нет, не смогла — заболела.

— Кого вы еще вместо нее направляли по этому адресу?

— Больше никого.

— Почему?

— Не успел никого найти — все разъехались на каникулы…

— Посмотрите на эти фотографии.

Это были фотороботы. На одной блондинка с очень светлыми кудрявыми волосами. На второй — молодой человек с темными волосами, темными бровями.

Растерявшийся Моргульцев вдруг выпалил:

— Вот брюнет на меня похож…

— Да, — задумчиво и многозначительно сказал мужчина, который вел допрос. — Точно похож… как видите, сходство есть…

В голове Моргульцева мелькнула жуткая мысль: все! Все совпало! Пропал…

Моргульцев перепугался зря — после допроса его отпустили, никаких прямых улик против него не было. Однако через несколько дней он опять попал в то же отделение милиции. У Главпочтамта его остановил сержант милиции со знакомым фотороботом в руках. И следователь, к которому его доставили, был тот же самый. Узнав студента, только рукой махнул: «Иди отсюда!»

Кстати, фотороботы помог сделать известный художник Илья Глазунов. Как удалось установить, соседи видели двух молодых людей, выходящих в один из июльских дней из квартиры Холостяковых. Компьютеров тогда не было, обратились в художественный институт. Пришел молодой человек, положил лист бумаги перед собой, карандаш и принялся рисовать, на людей не смотрит, слушает их рассказ, а сам рисует, рисует, рисует…

Отработав студенческую версию, следователи принялись за другой возможный след — из давнего прошлого.

Дело в том, что в 1938-м Холостякова посадили. По доносу сослуживца. Вероятно, кто-то позавидовал и решил, что хватит ему так вот легко и победно расти по службе. И действительно, Холостяков был чрезвычайно удачлив — всего-то 36 лет, а уже несколько лет командует Тихоокеанским дивизионом подводных лодок. В 1935-м на 10-м съезде ВЛКСМ сам Калинин вручает Холостякову его первый орден — орден Ленина. Он первым из советских подводников начинает плавать под арктическими льдами. Десять, двадцать, а потоми сорок суток в море — этого не удавалось до Холостякова никому. А главное — подлодки теперь не стояли на приколе всю зиму, они могли нести боевую вахту круглый год.

Время тогда для ложных доносов было благоприятное. Колесо сталинских репрессий крутилось безостановочно. Вот и на Холостякова написали донос — мол, шпион, выполняет задание японцев. После ареста ему приписали еще и работу на польскую разведку, постольку он был в польском плену еще в 20 году. А заодно приписали и работу на английскую разведку. Вот такое диковинное, а по тем временам вполне себе обычное дело, сляпали на Холостякова. И дали ему 15 лет… Но были верные друзья, сослуживцы, которые не побоялись вступиться за Георгия Никитича. Они написали письмо Калинину с просьбой, чтобы он вступился перед органами НКВД и лично перед самим Сталиным.

Через два года Холостяков был оправдан. Ему повезло. В феврале 1940 года был расстрелян бывший глава НКВД Ежов, и пришедший ему на смену Берия явился к Сталину со списком военных, которых Ежов посадил безвинно. Холостякову вернули именное оружие, орден Ленина и отправили лечиться на Черное море. Там он и продолжил службу.

Сыщики стали искать доносчика — вдруг не угомонился до сих пор? Однако выяснилось, что тот давно умер.

Осталась только одна версия — убийство из-за орденов. Почему к ней обратились не сразу? Да потому что версия была практически экзотическая по тем временам. Тогда в Советском Союзе на святое покушались крайне редко. Да и куда было идти с орденами Холостякова внутри страны?

И тем не менее версию стали разрабатывать всерьез и основательно. Во-первых, времена уже менялись, нравы становились все более меркантильными и циничными. А ордена были очень дорогие. Значительная часть Ордена Ушакова была изготовлена из платины, ордена Ленина из золота, в Звезде Героя Советского Союза содержалось почти 21 грамм золота.

Кому же могли понадобиться ордена? В первую очередь коллекционерам. На разведку отправились в Клуб нумизматов. Именно там бывали фалеристы — те, кто собирал ордена. Один из оперативников одевался попроще, с каким-то портфельчиком ходил по Клубу, приценивался… Он испытал чуть ли не шок, когда узнал, сколько стоят боевые награды. Орден Ленина у нумизматов оценивался минимум полторы тысячи рублей, а машина тогда стоила пять…

По всей стране разослали запросы — есть ли у них случаи похищения орденов? Оказалось, есть. Причем в последнее время неоднократные. Адреса — Смоленск, Тула, Волгоград, Ленинград, Новороссийск.

Причем похищения происходили по одному сценарию: в гости к ветерану приходил молодой журналист, чтобы взять интервью о боевых заслугах, а после визита вдруг обнаруживалось, что у фронтовика пропадал орден… Почему же об этом не стало известно раньше? Оказалось, что некоторым ветеранам просто было стыдно сознаваться, что их обманули так элементарно. Кто-то считал, что награда затерялась, и не думал о посетившем его журналисте. Были, правда, и случаи, когда сами органы на местах не давали ход делу по тем или иным причинам.

Тогда выяснилось, что в некоторых случаях «журналистов» было двое — парень и девушка. Вежливые, обаятельные, с хорошей речью. Кто же они? Неужели, и правда, журналисты? Или только представляются ими?

Штаб по расследованию решил основательно прошерстить рынок подпольной торговли наградами.

Для начала сыщики дали объявление в газету: куплю советские ордена. И подпись — «Александр Львович», телефон. Следователь, отвечавший на звонки, выпытывал аккуратно, какие ордена и медали имеются у данного продавца. Назначали встречу. Если были подозрения, задерживали продавца…

Во время этой работы случился однажды курьез. В штаб расследования буквально ворвалась женщина. Ее негодованию не было предела: «Как можно?! В советской газете — и такое объявление. Какой-то Александр Львович купит советские награды! У меня соседка — ветеран войны! Срочно найдите этого человека!»

Женщину успокоили — ищем преступников. А Александр Львович Шпеер потом выяснял у оперативников, почему объявление подписали его именем и отчеством. Те объяснили — надо было придумать такое имя, которое в принципе звучало солидно и внушало доверие. Потому и подписали: «Александр Львович». Звучит! Шпеер шутку оценил.

Работа шла не только в Москве. Во многих городах следователи прошерстили рыночные развалы, барахолки. Ордена и медали на них продавали только определенные лица. Этих людей и выявляли. В неделю задерживали по 5–6 человек, обнаружили огромное количество ворованных,