‒ Борис, ты что, и в Африке воевал?!

‒ Есть такая профессия ‒ Родину защищать, только мы, вояки, не знаем, где у России граница начинается, а где она заканчивается.

‒ Выходим, ‒ сказал Титов, остановив машину. Чуть в сторонке припарковался Крузак. Гости все разом вышли из машины. Кирпич первым подошёл к Ефимову:

‒ Здорова, бродяга! — с восторгом поприветствовал он его, протянув руку. Пожали руки. — Потом поговорим, спешу отлить. — И почти побежал к кустам.

Николай ему вдогонку пошутил:

‒ Не запнись, штаны обмочишь.

Николай, Сергей и водитель Хонды двинулись к Ефимову шеренгой. Ефимов, посмотрел на Титова, чтобы он дал знак, у кого из троих оружие. Титов переменился в лице, уставился на гостей. Николай поймал испуганный взгляд Титова и руку сунул под джинсовку, ускорил шаг. Ефимов быстрым движением из-за пояса вынул пистолет и выстрелил Николаю в живот. От выстрела двое других хохлов разом присели. Ефимов подскочил к ним и выстрелил сначала в Сергея, он повернулся к нему боком, наверное, хотел бежать. Второй, держа руки перед собой, как бы защищаясь, испуганным голосом прокричал:

‒ Не стреляй, не стреляй!

Ефимов, не ответив на его просьбу, выстрелил в него. Он, прижав руки к животу, упал на землю, присоединившись к своим подельникам.

‒ Обыщи их, ‒ спокойным голосом сказал Ефимов Титову. ‒ Мне еще зассанца надо найти, а то он от страха полные штаны наложил, ‒ и пошёл в сторону кустов. — Эй, Кирпич, или как там тебя бродяги кличут, Шлакоблок. Выходи, убивать не буду. Ты ведь наш брат, бродяга!

Из-за куста с поднятыми руками, трясясь от страха, вышел Кирпич с расстегнутой ширинкой. Из неё торчало мужское достоинство. Ефимов, видя, что Кирпич от испуга на джинсах замком прищемил причинное место, над ним посмеялся:

‒ Петуха убери, среди нас курочек нет. Давай, колись, как вы прочухали, что мы едем вас убивать, ‒ подошёл к нему и наставил в лоб пистолет. ‒ Даю тебе три секунды, ‒ и начал считать, ‒ раз, два…

Кирпич, не дождавшись конца отсчёта, как из пулемета, запинаясь, проговорил:

‒ Николай он у них главный, ‒ кивнув в сторону хохлов, ‒ приказал мужикам вокруг гостиницы просмотреть подозрительные машины. Не пасут ли нас менты, но больше всего они боятся чекистов. Все трое живут на Украине. Какими путями приехали в Россию, мне неизвестно. Но документы у них российские. Они подчиняются какому-то банкиру, иногда называют его Фантомасом.

‒ А ты, каким боком подвязался к бандеровцам? Кто тебя с ними свёл, с этой минуты поподробнее, ‒ сказал жестко, не опуская пистолет.

‒ Знакомый вор попросил им помочь, он живёт на Украине. Мы с ним на малолетке познакомились. Советский Союз еще был тогда, вот и сдружились. Денег мне отстегнул, ‒ и замолчал, глядя на раненных подельников. Николай попытался присесть, но снова лёг, свернувшись в клубок.

‒ Продолжай, или я назову цифру три, ‒ размеренным голосом проговорил Ефимов.

‒ Обратили внимание на микроавтобус с тонированными стёклами, на стоянке стоял, ‒ продолжил строчить Кирпич. ‒ В салоне молодые ребята, по виду менты или ещё кто. Все с серьёзными лицами, не похожи они на гражданских фраеров, на ночь остались ночевать в машине, так говорили они, ‒ кивнув в сторону хохлов. — Вчера Тит, зайдя в номер, прокололся, предложил выехать на природу. Какая может быть природа, когда утром следующего дня мы должны быть в Екатеринбурге? Когда Тит ушёл, Николай сказал выйти на улицу, покурить, опасался, что в номере нас слушают менты. Они вообще мало, что говорили при мне, больше молчали. Когда вышли покурить, Николай предложил выехать с Титом на пикник и там его убить, ну и, конечно, вас. В гостиницу не возвращаться, сразу ехать за второй машиной, она на складе. Забрать её и проследовать в Екатеринбург, не ждать вечера, так обманем ментов. Если устроят за нами погоню, из автоматов всех расстреляют. Оружие в машине спрятано, есть гранаты.

‒ Ладно, поверю, а ну-ка пойдём со мной, ‒ взяв его сильной рукой за рукав, подвёл к хохлам. ‒ Значит, две пушки. Нехило! ‒ слова сказал, играючи. ‒ Титов в руках держал два пистолета, которые нашёл у гостей. ‒ Вовремя мы с тобой, тёзка, подсуетились, сейчас бы вместо бандеровцев на травке отдыхали! Правду говорю?! ‒ обратился к Николаю, который колючими глазами смотрел на него. Тот, поджав ноги к животу, окровавленными руками зажимал рану. Сергей лежал на спине и всхлипывал, видать, пуля прошила ему лёгкое. — Ефимов над ним нагнулся, ‒ Дыши глубже, глотай воздух, мечтали подышать русским лесом, успевайте. ‒ Водитель Хонды что-то шептал, изо рта шла кровь. — Говоришь, в больницу тебя отвести, потерпи, скорая уже едет. ‒ Ефимов продолжал куражиться над ранеными.

Титов подошёл к Кирпичу и плюнул ему в лицо:

‒ Подскудник ты сученый, апельсин недозрелый, а не вор, ‒ и выстрелил ему прямо в лоб.

Ефимов тут же сказал:

‒ Поторопился ты, тёзка. Запомни, сначала стреляют врагу в живот, чтоб помучился, потом в голову. Но ничего, опыт приходит с годами и практикой, ‒ повернулся к Николаю. — Микола, правильно я говорю, много ты русского солдата пострелял, вижу по твоей бандеровской свиной роже, по локоть руки в крови. Вот сейчас я с вами рассчитаюсь за погибших своих товарищей. Что не кричишь «слава Украине», духа не хватает? У вас, хохлов, его отродясь не было, всё время за спинами русских солдат прячетесь. Проститутки вы американские! ‒ и выстрели ему в лоб. Сделал такое же и с другими его подельниками.

Титов после выстрелов резко бросил пистолеты на землю, крестясь, стал пятиться спиной к кустам. Ефимов, видя, что с тезкой что-то происходит неладное, спросил:

‒ Борис, что с тобой? Они же нелюди, смотри на мир позитивными глазами! — Ефимов решил подбодрить Титова, ведь на нём не было лица, будто он увидел что-то невероятное. Идя к нему, подобрал брошенные им пистолеты. Титов, не переставая, крестился. ‒ Ну что, успокоился?! Телефоны нужно забрать, им сейчас они не нужны. Посмотрим, кому названивали. С Фантомасом мечтаю встретиться. ‒ Титов не реагировал на слова Ефимова, уставившись на трупы. — Ты что, трупы раньше не видел? Будь я министром обороны, всех вас, воров, через Донбасс прогнал. Людьми бы стали. Да что с тобой? — подошёл к нему и ткнул стволом пистолета в грудь.

‒ По дороге домой расскажу. — Титов судорожно выдохнул слова, как будто сбросил с плеч двухпудовую гирю. — Сматываться надо отсюда скорее, лесники пожалуют, а тут «букет» подснежников, ‒ приходя в себя,